Проза, монологи, воспоминания - [7]

«Катерина и любит не так, как другие женщины, окружающие ее. Она готова на все для любимого человека, преступая даже те понятия о грехе и добродетели, которые были для нее священными». Ее не страшит даже суровое осуждение общества. «Уж если я греха не побоялась, побоюсь ли я людского суда?» — говорит она, и мы ясно слышим в ее словах решительный протест, который сама Катерина вряд ли до конца понимала, и вряд ли он являлся следствием каких-либо «холодных умозаключений». До конца дней оставаясь верной своим взглядам и убеждениям, Катерина все же глубоко чувствует и переживает свою вину перед мужем. Ей, не знавшей никогда угрызений совести, слишком уж тяжело обманывать мужа и людей, скрывать от них совершенный грех. «…Не могу я терпеть! Матушка! Тихон! Грешна я перед Богом и перед вами!» — в конце концов публично признается Катерина… Сколько смелости! Сколько силы и решимости! Твердо зная, что люди не простят ей греха, что не замолить его и перед богом, она все же делает этот отчаянный шаг во имя правды и справедливости!

…Силы «темного царства» сдвигались над Катериной… «Куда теперь? Домой идти? Нет, мне что домой, что в могилу — все равно. В могиле лучше… Под деревцем могилушка… Как хорошо…», и… единственный «луч света в темном царстве» навсегда скрывается в пучине волн холодной и равнодушной бездны…

Теперь для нас понятно, какой безотрадной и неприветливой была жизнь женщины, и какое бесправное, униженное положение занимала она не только в человеческом обществе вообще, но и даже в своем семейном кругу. Власть мужа и тирания «матушек» — для нее закон и нарушать его — тягчайшее преступление. «В могиле лучше…», и в этом страшная причина того, что «не один, не исключение, а целая масса людей, подверженных тлетворному влиянию Диких и Кабановых», в смерти находят свое избавление от мук земных. Знать бы об этом… «и не чаять для них избавления — это, согласитесь, ужасно!».

В трагическом конце Катерины, по словам Добролюбова, «…дан страстный вызов самодурной силе… В ней видим мы протест против кабановских понятий о нравственности, протест, доведенный до конца, провозглашенный под домашней пыткой и над бездной, в которую бросилась бедная женщина…».[8]

ВЫ ПРИШЛИ ЗА ЗДОРОВЬЕМ

Рано утром, когда в селе еще только-только зажигаются первые огни, в дверь постучались. Василий Алексеевич вышел.

— Что случилось?

— Маме плохо…

Больной А. Поповой действительно очень плохо. Уже не первый раз случается у нее сердечный приступ. Установив диагноз, Василий Алексеевич спешно вызывает медсестру. Внешне от спокоен. Даже голос спокоен.

— Ничего опасного. Сейчас пройдет… Сейчас пройдет, — повторяет он.

Его спокойствие передается больной, а через некоторое время она с облегчением произносит:

— Легче стало…

Потом рассказывали, что Василий Алексеевич вернулся тогда домой взволнованный и бледный.

— Еще бы немного задержались — и все, — сказал он…За плечами заведующего Никольской сельской больницей большой и суровый жизненный путь: участие в войне с белофиннами, четыре года на фронтах отечественной.

— Вы и на фронте были фельдшером?

— Не только фельдшером.

У него большой опыт. Не раз диагнозы, поставленные сельским фельдшером, подтверждались в районной больнице. Человек увлеченный, Василий Алексеевич много читает. У него есть домашняя библиотека, включающая в себя множество книг по медицине.

— Жаль, что нет у нас медицинских инструментов, — говорит фельдшер. — Иногда требуется срочная хирургическая помощь и приходится вызывать из Тотьмы вертолет. Время проходит…

Встречаются неприятности по работе и другого рода. Однажды пришел на прием пенсионер, инвалид Отечественной войны. Осмотрев его, Василий Алексеевич предложил:

— Вы можете перейти на третью группу.

Как раскричался инвалид:

— Мне третья не нужна! За нее меньше платят, чем за вторую.

— Вы пришли сюда за здоровьем. И никаких сделок быть не может…

Зная Василия Алексеевича, как отзывчивого и принципиального человека, люди идут к нему не только с жалобами на болезни. Идут за житейским советом. Не только больным — просто соседям живется как-то спокойнее, когда они знают, что рядом с ними живет и трудится такой энергичный и душевный человек как В. А. Чудинов, опытный сельский медик.

Н. Рубцов[9]

НА ШАМБОВСКОЙ ДАЛЬНЕЙ ФЕРМЕ

Тропинка к ферме ведет через широкое снежное поле. Вокруг фермы погуливает знобящий мартовский ветер. Но животные здесь чувствуют себя, видимо, отлично. После сытного обеда они удобно располагаются на свежей подстилке и в полном покое предаются процессу пищеварения.

Каждый такой обед и весь уют стоят больших усилий и хлопот доярок, телятниц, моториста — всех работников фермы.

— Что, Звездка, — обращается к своей любимице Нина Батогова, — скучно зимовать?

Но Звездка почему-то не пожелала заводить беседу и, тяжело вздохнув, отвернулась. Ничего. Это просто каприз.

Нина Батогова — старшая доярка на шамбовской ферме колхоза «Герой». На стендах в красном уголке против ее фамилии — самые высокие показатели по надою молока. Молодая коммунистка, она вдумчиво и умело возглавляет весь комсомольско-молодежный коллектив тамбовских доярок. Демичева Лида, Коротаева Тамара, Соколова Таня, Фокина Валя — все они достигли завидных результатов и стали достойными членами бригады коммунистического труда.