Пройти неведомой тропой... - [7]

Великий Ра вскормил и воспитал меня, Исет, великую волшебством. Он подарил мне знание Маат, он обучил меня чарам. Но сейчас он выжил из ума. Нелегко, нелегко мне было принять такое решение, но если бы я не узнала тайного имени Ра, то ладья Ра-Хорахте в один скорбный день могла быть сожрана змеем Апопом, а мой коварный братец Сетх не двинул бы и рукой, чтоб взять свой посох и убить чудовище. Им также владеет безумие — непреодолимая жажда власти и неистовое желание отомстить всем и вся. Гнев Сетха беспределен, он готов погибнуть сам, но не дать выжить никому из нас. И приход к безраздельной власти над страной Та-Кемет — всего лишь способ заставить нас упасть пред ним, Сетхом, на колени. Тогда он насладится местью полноценно, всеобъемлюще и погубит всех: богов, людей, животных, птиц и рыб… Все живое. Ибо Смерть, Разрушитель, Бездна владеет сейчас сердцем моего возлюбленного брата Сетха…

Светлый Усир призывал своего сына Хора к себе, чтобы передать ему свои знания. Но не было еще сил у младенца взойти в чертоги отца. Хору нужна была сила Великого Ра, дабы стать Соколом на стенах дома, Тайного Именем. Безумец Ра не произнес бы этого имени по доброй воле. Он боится, что Сетх откажется охранять его ладью от злобного Апопа, и полностью подчинен воле моего коварного брата.

Увы, увы мне, богине Исет… Я должна была пойти на предательство отца во имя объединения Севера и Юга, Верхнего и Нижнего Кемета. Усир оставил меня на троне своем, но какая же я царица, если земля моя погрязла в войне, чинимой Сетхом, если люди одной крови грызут друг другу глотки из-за власти? Лишь Хор сможет стать Победителем и Объединителем. Победоносен сильнейший. Но еще позавчера Хор был всего лишь ребенком. Он был слаб. Все запуталось, мы не понимали друг друга. Расколота страна, расколоты наши души… Горе мне, горе, богине Исет!

Я пустила морок пред стражей покоев Ра, и приняли меня за ласточку, влетевшую в окно, и не было подозрений у слуг Солнечного Бога…

Мой дряхлый названый отец спал. Мутная, вязкая слюна стекала с губ его. Горло его хрипело, острый кадык под сморщенной кожей дрожал. Да, таков он, великий пресветлый бог… Таков он без праздничного убранства. Таким отец не был прежде никогда: дряхлея, он выпускал Бену и, сгорая, Вечная Птица возрождала в яйце следующего, юного, Ра. Обновленный, мой отец восходил во всем своем великолепии, далекий от заката…

Я взяла чашу и посмотрела в окно.

Два юноши, два моих сына — Хор и Инпу — состязались на лугу. Старший, Инпу, что явил себя задолго до прихода Хора, был незаконным сыном моей сестры, понесшей от Усира. Боясь гнева своего мужа, Сетха, Небтет опросталась в зарослях тростника и бросила Инпу в болото. Но не вынесло ее сердце, покаялась мне сестра — что соблазнила моего мужа, приняв мой облик, что родила, что избавилась от сына. Я снарядила верных мне псов, сильных нюхом, и послала их на поиски младенца, а сама отправилась следом. Мы нашли ребенка уже умирающим. Я взяла на свои руки стонущий комочек, я приложила его к груди своей, и, испив моего молока, Инпу ожил. Он простил деяния своей матери, но отныне совсем ей не доверяет. Я вырастила его и воспитала. Он помогал мне искать тело моего Усира, он оживлял его, он принимал у меня Хора, когда я скрывалась в болотах Дельты. Своей матерью юноша считает меня, и я горжусь мальчиком, которого Сетх теперь презрительно величает парасхитом1. Кто донес ему об истинном происхождении Инпу, я не знаю. Уже ничего не изменить…

_________________________________________________

1 Парасхит — работник, вскрывающий трупы перед мумификацией.

_________________________________________________

Инпу, сильный чарами, останавливается. Он чувствует меня. Потягивает носом воздух и смотрит прямо в окно, возле которого я стою. Хор перехватывает его взгляд, но Инпу, кивнув мне, отвлекает брата, творя огненное знамение и приводя мальчика в восторг. Хору покуда не положено знать, что и зачем я делаю.

— Прости меня, отец, — прошептала я, собирая слюну Ра в чашу.

Мой приемный сын уже приготовил зал в храме. Я ворвалась туда, рыдая, с чашей в руке.

Инпу собран, суров. Он выхватывает сосуд, выливает туда отвары из своих кувшинов — строго дозированными порциями.

(Автор картинки неизвестен. Для просмотра в увеличении кликните на изображение).

Я готовлюсь к главному. Нельзя, чтобы кто-то еще, кроме нас двоих, узнал об этом. Инпу прикрывает меня. Зал наглухо защищен от проникновений.

— Начинай, о, мама! — велит мне мой мальчик.

Я хватаю небесный вихрь, я погружаю его в себя, и он, пронзив мое тело, струится сквозь меня в землю. Мощный, яростный Инпу выдергивает из земли пламя, и я кричу от боли, объятая огнем. Мой мальчик повторяет то же самое и с собою. Наши силы объединяются, переплетаются друг с другом языки пламени и ледяные смерчи. Грохочет гром в небесах, ворчит гром под землей.

Мне очень жаль отца, но я должна забыть об этом и творить.

— Владеющий именем, владеет сутью! — вскричал Инпу, и из чаши начала медленно восставать изумрудная змея, питаемая нашими силами, слепленная нашими невидимыми руками. — Я сотворю твое имя!