Пройдённый путь (Книга 2 и 3) - [13]

Трогательную сцену я наблюдал, когда проходил 22-й полк. Светловолосый мальчик лет восьми некоторое время бежал рядом с правофланговым загорелым всадником. Потом уцепился за стремя и, семеня босыми ножонками, вытянул вперед худенькую правую руку с букетиком полевых цветов. Проехав мимо нас, боец склонился, подхватил мальчонку и посадил впереди себя в седло. Следовало бы указать конармейцу на нарушение порядка в строю. Да куда там! Даже строгий командир эскадрона промолчал, улыбнувшись в седые усы. А счастливый мальчуган сиял от восторга и уже вместо цветов сжимал в кулачке большой кусок сахару.

Два дня ростовчане рукоплескали конармейцам: 21 апреля по улицам города проходили 6-я и 11-я кавалерийские дивизии. А ведь как раз 6-й дивизии принадлежала честь освобождения Ростова. Ее полки первыми ворвались на улицы города в январскую ночь 1920 года.

Снова мимо нас двигались бойцы, командиры и комиссары, боевая биография которых была мне знакома порой до мельчайших подробностей. Во главе 6-й кавдивизии ехали два могучих всадника - начдив С. К. Тимошенко и комиссар П. В. Бахтуров. Первый из них уроженец Бессарабии, второй - донской казак. Кто из конармейцев не знал этих сильных и мужественных людей, кто не восхищался их смелостью в бою!

За ними следовал ветеран дивизии невысокий черноусый бессменный командир 1-й бригады В. И. Книга. Глядя на него, я вспомнил, как отважно вел себя он под Воронежем во время боя с корпусом Шкуро. Не умея еще как следует рубить шашкой, он размахивал ею "для острастки", а врага истреблял из винтовки.

31-й Белореченский полк возглавлял один из организаторов партизанского движения в Ставрополье К. А. Трунов, бывший вахмистр, Георгиевский кавалер полного банта. Мне рассказывали, как он, будучи командиром партизанского отряда, явился в родное село на митинг, организованный белыми. Подъехав к трибуне, Трунов у всех на глазах зарубил белогвардейского полковника и ускакал.

2-ю бригаду вел И. Р. Апанасенко, один из организаторов Ставропольской кавалерийской дивизии. В 6-й кавалерийской служили два его брата - Дмитрий и Федор. Четвертый из братьев, Петр Апанасенко, командир эскадрона, геройски погиб в 1919 году...

Идет 33-й полк. В его строю командир 2-го эскадрона Михаил Малиновский, которого у нас называли красным орлом. Это он тогда, в январе, с двадцатью бойцами первым ворвался в Ростов. Около сотни белогвардейцев пало под ударами храбрецов.

А вот помкомбриг М. И. Чумаков, командиры полков И. Г. Долгополов и И. В. Селиванов. В атаках их всегда можно было видеть впереди, при отходе позади.

Лихими рубаками зарекомендовали себя воины 3-й бригады. Здесь я видел комбрига Н. П. Колесова, крепко сбитого командира 35-го полка П. Л. Рудчука, командира 36-го полка Ефима Вербина, понравившегося мне своей удалью в боях под Царицыном.

В 35-м полку служила храбрая пулеметчица Павлина Кузнецова. На ее боевом счету был не один десяток уничтоженных белогвардейцев. Много героических женщин дрались с врагом в рядах Конной армии, их имена я еще назову. Но разве не достойна высокой похвалы самоотверженная работа женщин-политработников Екатерины Ворошиловой, Татьяны Соболь-Смоляниновой, Натальи Кузнецовой, славной дочери армянского народа Васкунаш Акопян? Убыв по болезни из Конармии с польского фронта, Акопян после выздоровления была назначена начальником одного из отделов политуправления Отдельной Кавказской армии.

Немало интересных своей боевой судьбой воинов служило в рядах 6-й дивизии. Из массы артиллеристов ярко-красными галифе выделялся командир 2-й батареи 6-го конартдива Наливайко. Сослуживцы знали, что эти красные галифе - награда командиру батареи от И. Р. Апанасенко. "За преданность революции и умелое командование батареей, - говорилось в приказе комбрига, красному артиллеристу, командиру 2-й батареи тов. Наливайко преподношу от имени Революции красные шаровары".

Рассказ о награждении за боевой подвиг, например, нательным бельем теперь вызывает у читателя улыбку, а тогда это было в порядке вещей. Помню, под Царицыном проявившие в бою мужество и отвагу чаще всего награждались комплектом обмундирования, кожаной тужуркой. Особенно завидовали тем, кто получил в награду оружие. А что касается ордена Красного Знамени, то к нему представлялись лишь герои из героев.

Легко представить себе удаль бойцов 11-й кавалерийской дивизии, если я скажу, что грудь многих из них украшал орден Красного Знамени. Дивизию сформировали в тяжелые дни борьбы с деникинскими полчищами, рвавшимися к Москве. В ее рядах была самая большая прослойка рабочих-коммунистов Москвы, Петрограда, Тулы, Иваново-Вознесенска. Этим во многом объяснялись необычайная стойкость дивизии в обороне и напористость в наступлении.

Прославленной дивизией командовал Ф. М. Морозов, прошедший за два года войны путь от рядового бойца до начдива. Казалось, что он абсолютно лишен чувства страха. Даже известный в армии смельчак легендарный Дундич говорил, что вряд ли может быть человек отважней Морозова.

Под стать начдиву был комиссар 11-й латыш К. И. Озолин. По улицам Ростова Константин Иванович ехал с перевязанной головой, бледный, но счастливый тем, что снова вернулся в дивизию после тяжелых ранений. Если бы меня попросили назвать образцового красноармейского комиссара, я указал бы прежде всего на Константина Озолина.