Провозвестник Тьмы - [18]
Но что мне не нравилось все больше и больше – это то, что чем дальше я шел, тем тяжелее у меня становилось на душе. Как будто я шел куда-то, где меня ждет какая-то кара, оттого приближение места этой кары меня нервировало. Дорога поднялась по склону небольшого холма, свернула вправо, и передо мной открылась деревня. Десяток крыш, виднеющихся ниже по склону.
Я было обрадовался, ускорил на радостях шаг, но потом, повинуясь какому-то предчувствию, шаг сбавил. Что-то мне в этой деревне виделось не то, но что? Или это у меня все тот же непонятный мандраж? Шел я медленно, озирался и руку держал на том самом топорике, что взял на кордоне и нес за поясом. Чем ближе я подходил к деревне, тем больше оправдывалось нехорошее предчувствие. Уже два дома стояли с выбитыми стеклами, вот на этом соломенная кровля есть, но она уже аж черная. Я в деревне бывал не так часто, но вроде бы крыши до такой черноты не доводили там, где я был. А вот в этом домишке окна забиты досками. Нигде над трубами нет дымков, не слышно ничего, кроме свиста ветра и недальнего погромыхивания в облаках. Вот только дождя мне еще и не хватало! А деревня, наверное, какая-то покинутая. Или, может, живет на окраине какой-то старик или старуха, героически борющийся с тем, что его и деревню забыли здесь?
Запахов жилья тоже нет. Нет запахов готовящейся еды, нет запахов из хлевов, ну и хозяйские «туалеты» не пахнут. Нет, пожалуй, на такую удачу – встретить кого-то – рассчитывать не стоит. Все давно брошено. Двери сараев (или амбаров – я, честно говоря, не знаю, как правильно) распахнуты, внутри ничего нет. Домашних животных и птиц – никаких. Тишину нарушает только скрип колодезного журавля. Ну прямо рассказ из журнала «Наш современник» про умирание деревни в Нечерноземье.
А вот тут будет кое-что перекусить. На этой яблоне до сих пор еще висит несколько яблок. Если они не жутко кислые, можно будет рискнуть пожевать. Но не расстроится ли желудок? Да, это может быть. Я подобрал пяток яблок, выглядящих нормально среди множества подгнивших, и решил пока не есть. А подумать, как их можно запечь. Почему-то мне показалось, что печеные яблоки в смысле поноса безопаснее. Начал капать дождик. Я сложил яблоки в сумку и быстро зашагал к ближайшей избе.
Дверь сильно разбухла, но толчку поддалась. Внутри избы царило запустение. Когда-то люди ушли отсюда, но собирались явно в спешке: на полу валялось много вещей, оброненных и не подобранных. Разбитая тарелка, целая стопка, женский платок, сильно поеденный молью, какая-то тряпка. Вот тут рассыпаны рыболовные принадлежности. У хозяина они были в коробке из-под леденцов, с жести которой давно стерлись все рисунки и надписи.
А вот это вроде буфет – может, там чего съедобного найдется. Уксус либо перец – они в закупоренном виде вряд ли испортятся. И вот накликал: перец и соль действительно были. Лежали они в небольших жестяных коробочках, а на боках сквозь рисунок было процарапано название содержимого. А вот сахара или муки не было. И чего-то другого съестного. Зато след паники был – хозяин забыл початую поллитровку самогона. Был он залит в бутылку без этикетки и заткнут корковой пробкой.
Гм. А что с ними, этими трофеями, делать-то? Ну, соль и перец я возьму. А вот самогон? На кой он мне? У меня и так с головой не в порядке, а я еще буду пить эту местную драгоценность на пустой желудок! Земноводное из глубины души подало голос, что надо взять. Для дезинфекции, например. Или на обмен. Ладно, подумаю еще. А эвакуация явно была спешная, на грани паники. Самогон забыли, и вот эту тоже неплохую вещь – фонарик-жучок с динамкой. Жмешь на рычажок – фонарик жужжит, и лампочка зажигается. А сколько он тут валяется? Может, уже того? Я нажал, клавиша подалась чуть туго, но потом фонарик бодро зажужжал и дал пятно света на стене.
Я поднял с пола тряпку, смел толстый слой пыли со стула и уселся на него, разглядывая обстановку и слушая стук дождевых капель в оконное стекло.
М-да-с, вот еще одна загадка бытия. Когда эти люди на грани паники отсюда уехали? Сколько с тех пор времени прошло? Календаря на стенке нет. Везде толстый слой пыли. Мебель в избе явно старая. Половина ее – явно местного производства: стол, табуретки, лавка. Зато кровати железные, давно знакомого фасона. Матрасы тоже домашней выделки, из лоскутов шиты. Часы – ходики с котом – давно остановились. Они показывали начало пятого, только какого дня и какого года? Ответа нет. Буфет тоже известного фасона, только сильно на нем фанера отслоилась. Наверное, люди уехали не в этом году. А, допустим, в прошлом. Всю зиму в избе не топили. Вот от влаги и отклеилась фанера. Все, конечно, древнее, но в деревне это сплошь и рядом, что и мебель старая, и ходят в старом, а новые хорошие вещи украшают сундуки. Их надевают только по праздникам.
А вот в сундук-то я и загляну, благо хозяева его бросили полуоткрытым. Нет, тут их паника не одолела, и хороших вещей они в нем не забыли. Зато забыли почетную грамоту. Ею был награжден за отличную учебу и примерное поведение ученик пятого класса Семеновской неполной средней школы Веснухин Николай. Дата – май 1946 года. Реквизиты грамоты до боли напоминали сталинские времена. Бумага глянцевая, очень хорошая и не пожелтела. Ох, не зря гнетет меня предчувствие про провал в прошлое. Ох, не зря. Еще раз глянул на фонарик, желая поискать, как назывался завод-изготовитель. Да, есть. Черняевский завод «Заря». А вот тут ничего сказать не могу.
В 1943 году у Красной Армии появилось новое оружие – саперы-штурмовики. Тренированные ребята в стальных кирасах и их техника обеспечивали прорыв полевой и долговременной обороны, взятие городов и крепостей. Приказ – и контратаки немецких танков натыкаются на поставленные ими минные поля. Другой – и бригада проходит к центру крупного города, оставляя за собой сотни сожженных домов, гарнизоны которых сгинули в пламени или бежали. Штурмовая группа выдвигается вперед, и внутри немецкого дота разверзается ад.
Так уж получилось, что наш современник Саша оказался в прошлом, на рубежах обороны Ленинграда. Он не стал просвещать руководство СССР о секретах атомной бомбы или демонстрировать дремавшие в нем способности диверсанта. Он все же обычный человек и потому усилил Красную Армию только собой.Второй номер станкового пулемета честно воевал, защищая родной Ленинград, но провалиться в прошлое – это не просто выйти в соседнюю комнату и захлопнуть дверь. Шагнув туда даже против своей воли, попаданец может изменить многое.
«Со смертью мы поспорим, пускай умрут враги», – по такому принципу жила и воевала черноморская морская пехота, и ее не останавливали ни шторм, ни минные поля, ни пулеметы. Она остановилась только за Веной, когда враги перед ней кончились вместе с войной. Наш современник Андрей не мечтал о подвигах, прорывах и десантах. Но странный маневр судьбы привел его именно туда, в бригаду морской пехоты. Так что Андрею предстоят высадки в пасть врагу, прорыв по его тылам, штыковые атаки, штурм Новороссийска и Эльтигенский плацдарм.
Конец весны в Тверском княжестве ознаменовался войной с эльфами. Затем восстали наемные войска сипаев, подключились соседние государства… И за всем этим стоит чья-то властная рука и уже нечеловеческий разум: рука и разум лича Ашмаи.Эльфами и сипаями займутся войска и удальцы вроде Александра Волкова. А невидимой «рукой зла» уже немолодой маг Юрий, которому стали приходить вещие сны, зовущие в дорогу…
Над Тверью догорает лето. Возможно, последнее в жизни мага Юрия. Он уже дважды нанес удары правой руке Зла – личу Ашмаи. Впереди не только осень, но и третий поход в логово врага человечества. Удастся ли вернуться оттуда, кто знает.Но присягнувший Свету должен бороться с Тьмой. Вперед, сквозь магическое кольцо зеркал, в цитадель Зла!
За краем обитаемой земли лежит темный и молчаливый лес, куда люди избегают заходить. И неспроста, потому что в нем шаги ежика звучат как медвежьи, возникшее желание отдохнуть может привести в пасть подводного чудовища, а голос из куста предлагает коснуться ядовитого шипа на нем. И это еще не все, что можно встретить в этом месте. Но надо идти туда. За колдовскими ловушками скрывается алтарь, питающий силу лича Ашмаи. Этот лич уже лишился филактерии, и, пожалуй, алтарь ему тоже не положено иметь…
Главные герои Сайга и Грач. Им выпадает удача взять выгодный заказ на доставку синего цилиндра. По пути к точки сдачи заказа они заходят в лес. Существо, неизведанного типа нападает на героев, в пожеланиях поесть. Повреждает мозг одному доставщику, заставляя мучиться, страдать. Напарник, помня наставление, бросается спасать. С трудом отбивает пострадавшего от монстра.
Земля изменилась. Вторжение пришельцев принесло социальные потрясения, передовые технологии и целую прорву роботов-миротворцев. Виртуальная реальность под названием «Игра» стала важной частью Вселенной. Только в ней были разрешены межгалактические войны. Только в ней можно было захватить Землю и навязать ей свои условия. Те, кто не согласны с правилами, будут стерты. Игра важнее отдельных существ и даже целых цивилизаций. Но Алана, студента колледжа, это мало заботило. Как и у большинства, у него было только одно желание: войти в Игру.
Что делать, если вся жизнь - Игра, а ты в ней - неигровой персонаж? Жизнь Кирилла пошла кувырком после жуткой бойни в торговом центре. Все его представления о реальности оказались не более чем иллюзией, а он был втянут в историю, которая грозит изменить весь мир. Выход из Игры не предусмотрен, ведь теперь он - Рыцарь Смерти!
В результате финальной стычки с Айсбергом герой был фактически уничтожен, однако, способности все еще позволяют цепляться за жизнь. Сотворив невозможное, он выводит свои способности за грань объяснимого, но лишь до момента, пока ему не открывается новая, до этого неведомая истина, способная перевернуть и переосмыслить всё, что было с ним на протяжении всей этой долгой истории. Приготовьтесь к шоку и читайте четвертую и заключительную часть литературного сериала «Субъект».
Маховику событий был дан старт, и интересы нескольких могущественных сил сойдутся в жаркой в битве на просторах криминального оплота Игнарсиса. Какие ужасные секреты скрывает станция во мраке собственных недр предстоит узнать новоявленному Омеге. Обложку на этот раз предложил автор.
Судьба не очень ласково обошлась с Гримбертом, маркграфом Туринским. Он многое поставил на карту в хитрой политической игре - и почти всё потерял. В прошлом властитель человеческих судеб, самоуверенный интриган и тщеславный аристократ, он лишён всех своих титулов и ослеплён, в одночасье превратившись в слепого калеку, вынужденного жить подаянием. Но маркграфа Гримберта подданные не прозвали бы Пауком, если бы он так легко поддавался отчаянию. Он знает, где-то далеко в смертельно опасных Альбах находится то, что поможет ему поквитаться с врагами за все пережитые унижения и, кто знает, может, вернуться в привычное ему место на вершине пищевой цепочки.