Проводник - [3]

— В соседнем купе. Он спит. Но можешь разбудить. Если захочешь.

— Подождите, — быстро заговорила Ксения, — это что, теперь выбирает этот… Матвей… Между мной и еще кем-то? Матвей, вы же знаете, я вам все рассказала, я росла практически без родителей, я хочу ребенка, я хочу быть счастлива… — ее голос предательски дрогнул. — Я столько пережила, я заслуживаю! Это неправильно! Не может быть все напрасно! Пожалуйста, прошу вас! Я больше не буду жаловаться, я буду радоваться каждому дню… Матвей, пожалуйста, оставьте меня! Вы должны меня оставить!

— Извините, — Матвей встал, стараясь не смотреть на Ксению, протиснулся мимо проводника к выходу из купе. В коридоре он схватился за поручень, чтобы не упасть — поезд набирал ход и вагон сильно качало. Вагон скрипел, кряхтел и вопил, казалось, что его тащат на своих плечах демоны, для которых это была тяжелая ноша, они спотыкаются, раскачивая его, бьют в ярости по днищу и подвывают от напряжения.

«Тяжело как-то все сегодня», — подумал Матвей.

Он слегка приоткрыл дверь в купе рядом. Замер, всматриваясь в лежащую на койке фигуру. Из соседнего купе доносилась скороговорка Ксении, которая в чем-то убеждала проводника. Ее речь, словно горный ручей, быстрая, сбивчивая, разбивалась о тяжелые, короткие и редкие фразы проводника. Матвей шагнул внутрь, осторожно закрыл за собой дверь. Мысли неслись по кругу, и ему стало казаться, что этот круг превращается в воронку, которая его затягивает. Он сел напротив лежащего на койке.

На койке спал мальчик-подросток. Темные волосы взлохмачены, рука под подушкой, полуоткрытый рот. На руке браслет из кожи и деревянных бусин. Он таскал его уже год, практически не снимая, с тех пор, как купил в каком-то магазинчике сувениров в Турции.

В соседнем купе речь Ксении сменилась тихим плачем. Открылась дверь, Матвей бросил взгляд на силуэт проводника, подсвеченный лучами солнца.

— Я не могу не выбрать, верно?

Проводник промолчал.

— Выбор очевиден же, — сказал Матвей.

— Не спеши. Подумай о той истории, которую тебе рассказал Ксения. Ты должен это учесть. Ее выбор привел ее к тебе.

— Я уже все понял. Сегодня все не так… И все-таки выбор очевиден. Он будет жить, — кивнул Матвей на подростка. — Я выбрал.

Проводник ждал продолжения.

— Умрет Ксения.

Проводник не двигался и молчал.

— Можешь мне не говорить как, я не хочу этого знать.

Дверь в купе резко закрылась. Матвей вздрогнул, и бросил взгляд на мальчика. Но тот продолжал спокойно спать. Вагон покачивался, скрипел и дрожал. Чашки, такие же, как и в купе Матвея, дребезжали на столике. Поезд продолжал набирать ход.

* * *

— Ты проспал, вставай.

Света тормошила Матвея за плечо.

— Да, сейчас, — утреннее солнце заливало летним теплом спальню. Он перевернулся и, полуоткрыв глаза, наблюдал за игрой пятен света на стене. В ушах затихал гул уходящего поезда.

— Митька, опоздаешь же на работу. И Даню нужно подбросить к школе, у него сегодня контрольная, опаздывать нельзя. Я пошла завтрак вам готовить.

Матвей встал и побрел в ванную комнату. Долго разглядывал себя в зеркало, потом принял душ, побрился. Когда он вышел, его встретил запах жареного бекона и кофе.

— Доброе утро, семейство, — сказал он, входя в кухню.

— Доброе утро, садись, через минуту завтрак будет, — отозвалась Света, выключая кофеварку.

Данила никак не отреагировал на приветствие. Последние майские школьные дни были очень тяжелыми для него, и, мрачно ковыряя омлет вилкой, он уныло размышлял о сегодняшней контрольной работе по русскому языку. Обычно такое поведение злило Матвея. В такие моменты он ощущал, что его изнутри наполняет гнев и прорывается жёсткими и колючими словами. Но не сегодня. Сегодня он ощущал безмятежность.

— Даня.

Что-то в голосе отца заставило Данилу поднять голову. Он вопросительно смотрел на Матвея.

— Я хочу кое-что сказать. Во-первых, я тебя очень люблю.

Данила перестал жевать. Он уже и не помнил, чтобы отец так с ним говорил.

— А во-вторых, я предлагаю прогулять школу, — Матвей откинулся на спинку стула, наслаждаясь произведенным эффектом.

Света поставила перед Матвеем тарелку с омлетом, чашку кофе и села рядом. Тяжелые темные волосы наспех закручены в узел, чтобы не мешали, карие глаза смотрят настороженно и с удивлением.

— Мить, что-то случилось? Как прогулять школу?

— Ну вот так, на работу я сегодня не пойду. Нет, меня не уволили, все хорошо. Я взял отгул… Света, позвони на работу, скажи, что заболела или… Да все что угодно. Я просто хочу провести сегодняшний день с вами. Взять велосипеды, например. Поедем за город, устроим пикник. А вечером, Даня, пойдем в клуб, поиграем в лазертаг. Я давно хотел. Бери друзей, игру я оплачу, пусть только приходят. Да, и я тоже буду играть.

Данила переводил глаза с отца на мать, перебирая темные деревянные бусины кожаного браслета на руке.

Света хотела что-то сказать, но Матвей остановил ее, быстро и легко поцеловав в губы. Она растерянно замерла.

— Пап, ты чего? Контрольная же сегодня, — раздался голос Данилы.

— Даня, Светик. Я не сошел с ума. Контрольных еще будет много. Сегодня чудесный день, и я хочу его провести с вами. Очень хочу. Пожалуйста, давайте все отложим, все дела, работу, учебу. Давайте просто жить сегодня. Решайтесь, — он улыбался уголком рта, глядя на них. Удивленные и настороженные, но уже готовые обрадоваться и поверить.