Проводник в бездну: Повесть - [40]
— Дождемся, дед, наших…
Гришины слова вроде бы и не удивили деда Зубатого.
— Дождемся, да не все… Вот в чем заковыка. Эх, дождаться бы нам того праздника… Только ж сильна и страшна, доложу я вам, вражья шила…
Дед Зубатый правду говорил — могучая еще вражья сила. Могучая. Но праздник придет! Не может не прийти. Вон и бабуся говорила, что так не бывает, чтобы только одно горе у человека, одна тоска на душе. То мрачно, идет дождь, а то распогодится, солнце выглянет и развеселит душу, согреет сердце.
Конечно же, заглянет солнце и в наше оконце. Дед Денис тоже так полагает. Ведь жизнь такая пришла, что у людей осталась только вера да надежда. А без веры и надежды, считай, человека уже нет. Не жить человеку без веры и надежды.
Перелом
Ревна блестела на солнце, словно огромное зеркало. И Гриша не выдержал, оставил санки с хворостом, с разгона прыгнул на лед и заскользил по чистой глади. Лед прогнулся под парнишкой, загудел, заходил волнами.
— Митька, айда! — крикнул товарищу.
А его не надо было и звать — уже бежал, загребая сапогами снег.
Это была проба, Гриша прокатился у самого берега, по краешку. Но подмывало дальше, к камышам. Как в прошлый год. Он первым тогда долетел до камышей. Летел, как на крыльях. А теперь испугается? Дудки!
— Митька, смотри! — Гриша хорошо разогнался и, как на коньках, даже за высокие камыши вылетел. Затрещали сухие трубочки, затрещал и лед. Гриша кинулся назад, но было уже поздно.
Митька в первый миг оторопел. Но быстро опомнился, повернул голову туда, где синело село, и заорал:
— Спасите, спасите!
Гриша хватался руками за край полыньи, руки скользили, он обрывался, нырял с головой. Митька наконец догадался выдернуть из вязанки на санках сухую палку, кинуть товарищу. Палка прозвенела мимо.
Поборов страх, Митька упал на сверкающий лед и пополз к полынье, где барахтался дружок, схватил Гришу за рукав, потянул на себя. И сам в воду — бульк.
— Спас… Спасите! — закричал не своим голосом и вытаращил испуганные, умоляющие глаза на деда Зубатого, который бежал с охапкой дров за плечами и с топором в руках. Старик кинул топор, развязал охапку, освободил длинную веревку, бросил конец ребятам, которые уже посинели в ледяной купели.
— Хватайте! Хва-хватайте!
Первым ухватился Гриша. Дед спокойно, будто ведро из колодца, вытащил мокрого хлопца.
— Пляши! — приказал. — Бегай, кому я шкажал!
Гриша начал приплясывать на мерзлой земле.
— Д-дед-душка… И меня, и меня… — выстукивал зубами Митька, цепляясь задубелыми пальцами за лед.
— Не ори, и тебя вытяну, — спокойно ответил дед и кинул ему конец веревки. — И надо было вам откалывать номера на льду…
Веревка змеей извивалась у полыньи и не давалась закоченевшим пальцам.
— Хватай, лопоухий, говорю! Хватай! — уже злился старик. — Плюхаться вы умеете, а теперечки орете, будто порошята недорезанные.
Митька наконец ухватился, но не руками, а зубами — руки отказались слушаться.
Уже возле самого берега дед схватил курносого Митьку за шиворот кожушка, вытянул на сушу, трясанул.
— Смотри-ка, а ты, паря, тяжеловат… Самое первое — сапоги поснимайте, воду повыливайте… Вот так, обувайтесь и айда домой! Хорошо, доложу я вам, искупались… Ну, аллюр три креста!
Митька побежал быстро, а Гриша ступил несколько шагов и повалился на снег.
— Неважнецкое наше с тобой дело, Гриша, — кашлянул дед и стал сбрасывать с санок дрова. Уложив парня на санки, он быстрехонько, как только мог, потрусил в село.
Еще и не довез старик Гришу до дверей, как выбежала мать ни жива ни мертва.
— Видишь, Марина, какая жаковыка получилась, — кивнул на санки с уже обмерзшим хлопцем.
— Ой боже!.. Что это с ним? Что же вы молчите? Ой, деточка моя, ой, надежда моя! Ой, сиротка моя! И кто же тебя, ой да кто же тебя!..
Марина заголосила, старик внес Гришу в хату, цыкнул на нее:
— Не голоси, баба, не распускай сопли! — Как только мог строго приказал: — Сними с него все да сухое надень!..
И снова женщине, которая бестолково металась по хате, не зная, что делать:
— Да быстрее, не чухайся, говорю! В проталину вскочил, доложу я вам. Водка у вас есть?
— Где она возьмется, Денис? — отозвалась сокрушенно бабуся. — Мужика в хате нет. Кому она нужна, если нет духа мужского.
— Ну, если такая жаковыка, то я сбегаю…
Дед принес водки, растерли всего хлопца. Старик велел немножко «вовнутрь».
— Что вы, Денис Кондратьевич, дитя же, — испугалась Марина.
— Ничего, он — мужик. Не на калачах вырос. Влейте ему насильно… Да и мне не помешает… А то за дровами ходил… А время ж такое… Зима…
Грише влили «вовнутрь». Закашлялся хлопец.
— Привыкай, казак… Ну, будьте здоровы. Пойду я. Бабка моя в травах разбирается, пришлю, чтоб отходила. Коли такая жаковыка вышла… Не в первый раз. Каждую зиму, гляди, кто-либо из мелюзги под лед булькнет.
— Спасибо же вам, Денис Кондратьевич. — Марина стояла перед стариком бледная, растерянная. — Не знаю, чем и отблагодарить вас…
— Берегите хлопца… Толковый малый. Человеком будет, доложу я вам, если отходите. Тол-ко-вый! — С этими словами и поплелся дед из хаты.
Берегли, как могли. Но простуда не покидала. Лежал Гриша горячий, мать не успевала вытирать пот с лица. Ночами бредил.
Украинский писатель Василь Большая увлекательно рассказывает о подвиге пионера Гриши Мовчана, который завёл фашистов в непроходимую трясину. Раненый юный герой оказался в партизанском отряде — его спасли советские бойцы.
Роман охватывает четвертьвековой (1990-2015) формат бытия репатрианта из России на святой обетованной земле и прослеживает тернистый путь его интеграции в израильское общество.
Сборник стихотворений и малой прозы «Вдохновение» – ежемесячное издание, выходящее в 2017 году.«Вдохновение» объединяет прозаиков и поэтов со всей России и стран ближнего зарубежья. Любовная и философская лирика, фэнтези и автобиографические рассказы, поэмы и байки – таков примерный и далеко не полный список жанров, представленных на страницах этих книг.Во второй выпуск вошли произведения 19 авторов, каждый из которых оригинален и по-своему интересен, и всех их объединяет вдохновение.
Какова роль Веры для человека и человечества? Какова роль Памяти? В Российском государстве всегда остро стоял этот вопрос. Не просто так люди выбирают пути добродетели и смирения – ведь что-то нужно положить на чашу весов, по которым будут судить весь род людской. Государство и сильные его всегда должны помнить, что мир держится на плечах обычных людей, и пока жива Память, пока живо Добро – не сломить нас.
Какие бы великие или маленькие дела не планировал в своей жизни человек, какие бы свершения ни осуществлял под действием желаний или долгов, в конечном итоге он рано или поздно обнаруживает как легко и просто корректирует ВСЁ неумолимое ВРЕМЯ. Оно, как одно из основных понятий философии и физики, является мерой длительности существования всего живого на земле и неживого тоже. Его необратимое течение, только в одном направлении, из прошлого, через настоящее в будущее, бывает таким медленным, когда ты в ожидании каких-то событий, или наоборот стремительно текущим, когда твой день спрессован делами и каждая секунда на счету.
Коллектив газеты, обречённой на закрытие, получает предложение – переехать в неведомый город, расположенный на севере, в кратере, чтобы продолжать работу там. Очень скоро журналисты понимают, что обрели значительно больше, чем ожидали – они получили возможность уйти. От мёртвых смыслов. От привычных действий. От навязанной и ненастоящей жизни. Потому что наступает осень, и звёздный свет серебрист, и кто-то должен развести костёр в заброшенном маяке… Нет однозначных ответов, но выход есть для каждого. Неслучайно жанр книги определен как «повесть для тех, кто совершает путь».
Секреты успеха и выживания сегодня такие же, как две с половиной тысячи лет назад.Китай. 482 год до нашей эры. Шел к концу период «Весны и Осени» – время кровавых междоусобиц, заговоров и ожесточенной борьбы за власть. Князь Гоу Жиан провел в плену три года и вернулся домой с жаждой мщения. Вскоре план его изощренной мести начал воплощаться весьма необычным способом…2004 год. Российский бизнесмен Данил Залесный отправляется в Китай для заключения важной сделки. Однако все пошло не так, как планировалось. Переговоры раз за разом срываются, что приводит Данила к смутным догадкам о внутреннем заговоре.
В книгу вошли две повести «Птицы летают без компаса» и «В небе дорог много». Обе посвящены летчикам, охраняющим дальневосточное небо. В них автор поднимает важные проблемы обучения и воспитания молодых пилотов, морального права быть ведущим; показывает, как в трудных повседневных буднях под влиянием чутких заботливых командиров закаляются и мужают характеры вчерашних выпускников военных училищ, растет их летное и боевое мастерство.
Михаил Касаткин - писатель фронтового поколения, удостоенный многих правительственных наград. Эту книгу он посвящает детям и подросткам, помогавшим взрослым бороться с фашистскими оккупантами в годы Великой Отечественной войны.
В годы Великой Отечественной войны Ольга Тимофеевна Голубева-Терес была вначале мастером по электрооборудованию, а затем — штурманом на самолете По-2 в прославленном 46-м гвардейским орденов Красного Знамени и Суворова III степени Таманском ночных бомбардировщиков женском авиаполку. В своей книге она рассказывает о подвигах однополчан.