Проводник: проклятый мир - [11]

— Никто не кусал и не стрелял, — ответил я. — У нее рука распухла, как от огня. И сразу же едва коснулась щечек на рукоятке.

— Распухла? Обожглась, что ли? — подозрительно спросил Никита. — И почти мгновенно?

— Да, — согласился я. — Ты что-то знаешь?

— Так, — попробовал отвертеться Никита, — всего лишь одни догадки. Да и те на базе слухов и сказок.

— Так дело не пойдет, — поддержал меня Сашка, надавив на нашего приятеля, — говори все, что знаешь.

— Я тут книгу одну читал…

— Ты? — изумился Сашка. — Книгу? Нет, ты видал книгочея? В школе одни пары были, а тут взялся за ум.

— Если будешь перебивать, то я замолчу, — огрызнулся Никита, слегка покраснев после слов Сашки. Тот сделал серьезное выражение лица и клятвенно заверил, что больше такого не повторится.

— В общем, — продолжил Никита, — читал я Кинга, амерского писателя ужастиков. Так он описывает, что серебро вызывает смертельные раны и сильные ожоги у вампиров всяческих, оборотней — как раз читал «Серебряную пулю» про оборотней…

— Ближе к теме, — поторопил его Сашка.

— На демонов и прочую потустороннюю муть еще действует, — закончил Никита. — А на пистолете у Михи как раз серебряные нашлепки были.

— Хватит нам лапшу на уши вешать, — проговорил Сашка, когда Никита закончил рассказ. — Откуда в обычном придорожном кафе всякие вампиры и демоны? Мы в Сою… тьфу, в России. У нас из вампиров только обахаэсники, да менты. Сначала про другой мир заливал, потом появились дем…

— Постой, — остановил я разглагольствования Сашки. — Никитос, что там насчет серебра и вампиров?

— Серебро для всякой нечисти опасно. Все равно, как на нас «царской водкой» плеснуть или плавиковой кислотой. Еще осина, святая вода, крест церковный.

Я немного призадумался. Серебро, осина. То-то мне материал пистолетных щечек показался знакомым. Такой же, как и спички. А те, если мне не изменяет память, делают из ОСИНЫ. В этот дереве очень мало различных смол, которые при сгорании выделяют неприятные запахи. И пистолетная рукоятка (точнее ее «облицовка») была такого же почти белого цвета. Наверное, совсем недавно перед тем, как потеряться, на оружии меняли накладные щечки. Оно и верно, ведь осина — излишне мягкое дерево, склонное к быстрому износу и порче.

— Осина, — машинально проговорил я вслух, — серебро… Никит, а та женщина могла быть вампиром?

Приятель задумался. Через пару минут неуверенно произнес.

— Наверное. Знаешь, я почти ничего про них не слышал.

— Хоть примерно, — встрял в разговор Сашка. — Что слышал, где и так далее.

— Я уже сказал, что читал в книгах и пару ужастиков смотрел, — стал раздражаться Никита. — Вампиры боятся серебра, осины, святой воды. Церковным крестом можно прогнать. Еще они красивы и могут завораживать своих врагов или добычу.

— Вот с этого и надо было начинать, — облегченно проговорил Сашка. — Насчет завороженности… то-то я думаю… с чего так втюрился в ту телку до умопомрачения? Сроду не было такого.

В этот момент нас грубо прервали. Салон от кабины разделяла перегородка из очень мутного стекла (или похожего материала) с тонкой армированной сеткой. Точно такие же перегородки-заслонки имелись на всех окнах. В той же водительской перегородке имелось небольшое окошко с заслонкой. Последняя отодвинулась в сторону, и на нас глянул мужчина лет тридцати. Примечательными были глаза — один большой зрачок без радужки, жутко выделяющийся на белке.

— Заткнуться, — почти прошипел он. — Немедленно. Покараю.

Короткие рубленые слова вызывали не меньшее неприятие, чем его лицо.

— И как же, — набычился Сашка, выворачивая до предела шею в ошейнике, — покараешь? Слышь, ты, наркоша, убери свою харю с моих глаз. И не мешай, пока люди разговаривают. Понял — нет?

Заслонка встала на свое место.

— Вот так с ними надо разговаривать, с вертухаями, — хмыкнул довольный Сашка.

— Угу, сейчас он с тобою поговорит, — ответил в тон Никита. — Машина с чего-то тормозить стала.

Автомобиль и в самом деле сбросил скорость, пока окончательно не остановился. Негромко хлопнула передняя дверь, следом зашербуршился ключ в замке двери салона. Потом та открылась, и в салон наполовину влез белоглазый.

— В первый раз кара милосер… — начал произносить фразу тот, но вдруг резко бросился в салон, упав всем телом на пол. При этом приложился головою о ножку ближайшего сиденья так, что обильно потекла кровь.

— Во дает, — ошарашено проговорил Сашка. — Эй, да он или в отрубе, или зажмурился. Парни, тикать надо.

— Тихо, — прикрикнул я, прислушиваясь к внешним звукам. — Стреляют.

С улицы, в самом деле, донеслись негромкие хлопки пистолетных выстрелов. Раз, другой. Через пару минут в салон залез мужик с большой бородой и наганом в руках. На стволе была навернута толстая труба глушителя.

— Вы из сопротивления? — поинтересовался незнакомец. При этом ствол оружия недвусмысленно смотрел в грудь Никите. И непонятно было: спрашивал, чтобы быть уверенным в том, что спасает нужных людей. Или интересуется — тех ли надо уничтожить. На всякий случай, посчитав, что больше подходит первый вариант, я кивнул и ответил:

— Да.

— Отлично, — проговорил бородатый и крикнул кому-то с улицы. — Они энтова, давай клещи.