Проводник электричества - [40]
4
— Не понимаю, нет, не понимаю. — Самылин сквозь зубы цедил. — Ну, хорошо, убей — за деньги, за кусок, за собственную жизнь, чтоб самому дышать… все это еще можно… Но чтоб вот так… она ж не сразу, она ж еще жила, ее еще могли… в больницу можно было… пока не поздно что-то сделать… мне эта тварь созналась…
— С такой нежной психикой, дружок, до пенсии ты вряд ли доживешь, — предупредил Нагульнов, выкручивая руль, подруливая к длинной панельной девятиэтажке, ступенчато светившей окнами во мраке. — Имей в виду: и года не пройдет, а может быть, и месяца, как тебя дернут, брат, на нестандартный вызов, и будешь на помойке описывать ты труп новорожденного младенца, потом искать его мамашу, которой этот новорожденный червяк мешал бухать и трахаться, найдешь, заглянешь ей в глаза и ничего в них не увидишь — не то что проблеска сознания, но даже зверского инстинкта… сплошную пустоту. Конкретно с нарезки сбивает. Так вот, предупреждаю, чтоб тебя не переклинило, хотя тебя, конечно, переклинит… Так, Игоряш, давай-ка пересядь за руль. Вон видишь черных на «девятке»? По ходу, наша клиентура. Если я выхожу не один, отзвонюсь — будь готов обеспечить прикрытие.
Нагульнов слез с водительского места, взлетел на крыльцо, подгадав к возвращению жилички, которая, косясь, магнитом отомкнула дверь, и двинулся следом за нею в подъезд, вцепившись в дверь и напугав овцу до полусмерти. Двухсотая квартира, двести первая, за общей железной дверью общий коридор; он позвонил — долго никто не шел, не лязгал, не хрустел замками, пока наконец в глубине не зашуршало настороженное, легкое…
— Кто? — проныл женский голос так, будто мучила зубная боль.
— Светлана Борисовна, это Степан. Я вам звонил — насчет квартиры.
Замок залязгал — жена Зимородкова с распухшим, изрытым слезами лицом нестойко, ломко замерла в дверях, держась за ворот банного халата, как за ослабленную виселичную петлю. Сейчас сползет по косяку, казалось, бессильно повалившись на колени. Попятилась, впуская.
Нагульнов втолкнулся в пенал — велосипед «Орленок», плетеные корзины, хулахуп — двинулся дальше, за порог, в трехкомнатную малогабаритную, подобие евроремонта, чисто, гладко.
— Где муж? — спросил он поскорее маленькую Зимородкову, едва загнал ее своим прямолинейным движением на кухню.
Та отшатнулась, покачнулась, будто метнулась убежать, но сразу запуталась, будто стреноженная.
— Вы кто? Что вы хотите от меня? Что вам еще?.. Мы все, что могли… вы добились… мы продаем квартиру, вы же знаете… Зачем вы?.. ребенок же спит. Уходите, ну, будьте же вы человеком!
— Тпру, Маша, я Дубровский. Майор Нагульнов, уголовный розыск, — тряхнул он удостоверением перед распухшей багровеющей трясущейся мордочкой.
— Что вам надо теперь? Давайте так, мы никуда не заявляли, нам ничего от вас не надо. Если б я только знала, что все будет так!
— То никогда бы с заявлением в ментовку не пришла, — закончил Нагульнов и рявкнул: — Послушай, кончай мне тут «надо — не надо». Где муж?!
— Уйдите, — прошипела она измученно. — Мужа нет. Уехал. Сказал, найдет деньги. Он ничего не скажет, слышите?.. и я — ни на суде, нигде.
— Послушай, милая подруга. — Нагульнов подцепил ногой табуретку, сел. — Они вас не отпустят. Его найдут и влепят железякой по затылку. Посмотри из окна — увидишь их под окнами. Придут и займутся тобой. Единственный, кто может тебе помочь на этом свете, — это я. Чтобы они исчезли навсегда из вашей жизни. Из жизни твоего мужчины, из жизни твоего ребенка, — раздельно выговорил он. — Прессуют — я могу помочь. Списать долги, закрыть этих коллекторов надолго. Мужик твой только должен мне помочь — позвонить и назначить им встречу. Дальнейшее — моя забота. Хотите от страха трястись без конца или натурой, может, отработать — ваше право. Отдать все до последнего, остаться с голым задом без своего угла в Москве — так тоже можно, только на хрена? Врубайся, позвони супругу, прямо сейчас, все надо сделать быстро.
— Сбежал. Я не знаю, где он.
— Не важно. Готова позвонить и этим решить свою проблему? Пойдешь на встречу вместе с мужем, в котором вдруг проснулась совесть и он вернулся. Я, я с тобой поеду. Побуду твоим мужем, если ты не возражаешь.
5
С «Медсервисцентром» все решилось быстро, за ночь: охранники на входе в клинику были уложены мгновенно мордой в пол, под руки взяты менеджер, дежурная администраторша, врач-акушер, две медсестры; в большие две картонные коробки свалена вся свежая документация, открыт был сейф, в котором хранилась выручка «Медсервисцентра» за последнюю неделю, заботливо уложенные стопки оранжевых, зеленых и фиолетовых банкнот у персонала на глазах мгновенно перекочевали в объемистую сумку, которую привез с собой Якут. «А деньги, деньги вы куда?» — «Якут, ты видишь деньги?» — «Какие деньги? Нет». — «Ты слышал, чмо? Тебе, похоже, просто показалось». Потом Вощанов сбегал в близлежащий банк, чьи камеры слежения выходили на черный выход абортария; начальник службы безопасности, взглянув в нутро раскрытых красных корочек, с охотой прокрутил видеозапись: два человека, пригибаясь, выволакивают нечто, похожее на человеческое тело, и загружают в зев багажника; все видно — лица, номера…
Гражданская война. Двадцатый год. Лавины всадников и лошадей в заснеженных донских степях — и юный чекист-одиночка, «романтик революции», который гонится за перекати-полем человеческих судеб, где невозможно отличить красных от белых, героев от чудовищ, жертв от палачей и даже будто бы живых от мертвых. Новый роман Сергея Самсонова — реанимированный «истерн», написанный на пределе исторической достоверности, масштабный эпос о корнях насилия и зла в русском характере и человеческой природе, о разрушительности власти и спасении в любви, об утопической мечте и крови, которой за нее приходится платить.
Сверходаренный центрфорвард из России Семен Шувалов живет в чудесном мире иррациональной, божественной игры: ее гармония, причудливая логика целиком захватили его. В изнуряющей гонке за исполнительским совершенством он обнаруживает, что стал жертвой грандиозного заговора, цель которого — сделать самых дорогостоящих игроков планеты абсолютно непобедимыми.
Великая Отечественная. Красные соколы и матерые асы люфтваффе каждодневно решают, кто будет господствовать в воздухе – и ходить по земле. Счет взаимных потерь идет на тысячи подбитых самолетов и убитых пилотов. Но у Григория Зворыгина и Германа Борха – свой счет. Свое противоборство. Своя цена господства, жизни и свободы. И одна на двоих «красота боевого полета».
…один — царь и бог металлургического города, способного 23 раза опоясать стальным прокатом Землю по экватору. Другой — потомственный рабочий, живущий в подножии огненной домны высотой со статую Свободы. Один решает участи ста тысяч сталеваров, другой обреченно бунтует против железной предопределенности судьбы. Хозяин и раб. Первая строчка в русском «Форбс» и «серый ватник на обочине». Кто мог знать, что они завтра будут дышать одним воздухом.
Новый роман Сергея Самсонова — автора нашумевшей «Аномалии Камлаева» — это настоящая классика. Великолепный стиль и чувство ритма, причудливо закрученный сюжет с неожиданной развязкой и опыт, будто автору посчастливилось прожить сразу несколько жизней. …Кошмарный взрыв в московском коммерческом центре уносит жизни сотен людей. Пропадает без вести жена известного пластического хирурга. Оказывается, что у нее была своя тайная и очень сложная судьба, несколько человек, даже не слышавших никогда друг о друге, отныне крепко связаны.
Известный андерграундный композитор Матвей Камлаев слышит божественный диссонанс в падении башен-близнецов 11 сентября. Он живет в мире музыки, дышит ею, думает и чувствует через нее. Он ломает привычные музыкальные конструкции, создавая новую гармонию. Он — признанный гений.Но не во всем. Обвинения в тунеядстве, отлучение от творчества, усталость от любви испытывают его талант на прочность.Читая роман, как будто слышишь музыку.Произведения такого масштаба Россия не знала давно. Синтез исторической эпопеи и лирической поэмы, умноженный на удивительную музыкальную композицию романа, дает эффект грандиозной оперы.
Честно говоря, я всегда удивляюсь и радуюсь, узнав, что мои нехитрые истории, изданные смелыми издателями, вызывают интерес. А кто-то даже перечитывает их. Четыре книги – «Песня длиной в жизнь», «Хлеб-с-солью-и-пылью», «В городе Белой Вороны» и «Бочка счастья» были награждены вашим вниманием. И мне говорят: «Пиши. Пиши еще».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.