Провинциальная история - [65]

Караджов вцепился руками в край стола, сжал его, как приклад, только это было не оружие. А жаль! Почему бы ему не обзавестись ружьем и не стать охотником, вот где раздолье — подстерегать, преследовать и бить наповал, не жалея окровавленные жертвы. Даже не ради удовольствия, а ради собственного равновесия… Нельзя же всю жизнь строить, чтобы другие рушили…

— Эй, Мефистофель, пойдем танцевать! — напугала его Стефка. Они с Цвятко уже вернулись к столу.

Караджов поднялся с комичным старанием вконец охмелевшего человека и обхватил Стефку за талию. Она попыталась высвободиться, но от его тяжелой, сильной руки избавиться было нелегко.

— Что ты делаешь? — упрекнула она его на лестнице, однако Караджов молча тащил ее вниз, туда, где извивались в ритме тела танцующих.

Нырнув со своей партнершей в возбужденную толпу, Караджов плотно прижал Стефку к себе, и теперь она уже не противилась — он почувствовал, как она обмякла и сдалась. Ее брошка то сверкала устрашающе, то ласково мерцала. При каждом удобном случае Стефка бросала взгляд вверх, на Цвятко. Он сидел отвернувшись — от безразличия или нарочно? Эта неясность вызывала в ней беспокойство, она задыхалась в железных объятиях Караджова, сбивалась с такта.

Вдруг он ослабил руку.

— Не стоит его пугать, — сказал ей в лицо. — Он неплохой малый.

Мускулы ее все еще гладкой шеи пришли в движение — она судорожно глотнула.

— Ты что, — снова заговорил он, не дождавшись ответа, — на мужа в обиде, да?

Стефка опять промолчала, она смотрела, как шевелятся его губы.

— На этой земле все мы человеки и все — человечки. И я, и ты. — Он резким движением привлек ее к себе и тут же отпустил. — Поняла?

— Ты похудел, — переменила она разговор и прижалась к нему.

— Это от массажа и плавания. — Караджов прильнул к ее уху: — А мог бы и из-за тебя…

Ее шея, которую ему так хотелось поцеловать, залилась краской. Плавным движением Стефка увлекла Христе в самую гущу танцующих и, поднявшись на цыпочки, спросила уже без всякого жеманства:

— А сам-то ты кто — ангел или дьявол?

Довольный ее прямотой, Караджов усмехнулся.

— Хочешь знать правду?

— Правду, — ответила она.

— Ладно… Так вот, я могу быть и тем и другим, все зависит от обстоятельств. Если меня норовят схватить за горло, во мне оживает дьявол. Если жизнь перестает меня трепать, я перекочевываю к ангелам…

— И ты доволен собой? — полюбопытствовала она.

— Иногда доволен, Стефка, иногда.

— Странно, — обронила она, уводя его все дальше.

— В этом мире странных вещей не бывает, а вот запутанные положения случаются. А своего Цвятко, к примеру, ты к ангелам причисляешь?

Она пожала плечами, при этом ее ключицы обрисовались четче, и Караджов, не раздумывая, наклонился и поцеловал правую. От неожиданности Стефка вся сжалась, жгучее чувство стыда пробежало по ее лицу. Ей бы следовало его отругать, оттолкнуть, прогнать или убежать самой, но что-то сковало ее силы, лишило воли. А губы Христо коснулись волос, достигли уха, лизнули его, и она услышала слова, от которых оцепенела:

— Как только Цвятко уедет в командировку, жди меня, слышишь?

…Так и случилось. Уже через неделю Калоянов отправился по делам куда-то на периферию, и Стефка, запершись в квартире, всю вторую половину дня боялась подойти к окну, прислушивалась к малейшему шуму за дверью. С наступлением вечера она не выдержала и, оглядываясь, выскользнула из дому. Обошла центральные магазины, поскучала в кафе-кондитерской, позвонила приятельнице и, не застав ее дома, нырнула в первый попавшийся кинотеатр.

После кино Стефка прошлась по скверу, чтобы немного развеяться и убить время; ведь когда будет поздно, вряд ли он осмелится прийти или позвонить. Прогулка освежила и успокоила ее. В конце концов, ничего особенного не произошло — пьяная бравада, Христо не решится на такой шаг, по крайней мере из уважения к Цвятко. А если и попытается — она не ребенок, разыграет его, обведет вокруг пальца, на худой конец — ее тревога все усиливалась — она просто-напросто выгонит его!

Стук ее каблучков звонко отдавался в пустеющих улицах, люди уходили по домам, возвращались в лоно семьи, к… Неожиданное слово повисло у нее на языке, обожгло ее: к детям. Не было их у нее и не будет. Цвятко для нее и муж и ребенок.

По глухой, слабо освещенной улочке Стефка подошла к своему дому, вынула из сумки ключи и, потянувшись к ручке двери, услышала позади себя шаги. Она не оглянулась, не побежала прочь, не закричала — она замерла в оцепенении, без мыслей, без чувств.

Шаги затихли у нее за спиной, она узнала его сильные руки, он схватил ее, потащил куда-то, в тень какого-то дерева, вроде бы вишни, своими губами нашел ее губы, где-то в ней пискнул слабенький детский голосишко, и когда очутилась в его машине, когда они приехали к нему домой — ничего этого она уже не помнила…

Стефка и Христо возвратились после танца усталые и преображенные: у них уже была своя тайна. Наверху за столиком Калоянов делал какие-то пометки в своей изящной записной книжечке — нет, он ничего не заподозрил. И каждый на его месте не стал бы этого делать — не было причин.

2

В середине лета, задолго до того, как Караджов получил назначение на новый пост и уехал в столицу, когда не было даже намека на то, что это может случиться так скоро, его вызвали в окружной комитет партии. Первый секретарь только что вернулся из очередной поездки в центр, и Караджов полагал, что поначалу на него обрушится целая лавина новых заданий, а уж потом начнется разговор по существу — должно же руководство округа выразить свое отношение к спору между ним и Стоилом Дженевым. Он знал, что после того досадного случая, когда он так по-глупому задержался в Брегово и опоздал на совещание, его разработки остались у Бонева, но ему и в голову не пришло, что тот брал их с собой, чтобы проконсультироваться в министерстве. Караджова беспокоило, о чем Первый говорил со Стоилом во время прогулки к памятникам старины, но хотя он подозревал, что Дженев сумел убедить Бонева в своей правоте, он шел в окружком со спокойной душой: в конце концов его, караджовская, позиция практически неуязвима, особенно сейчас, когда главный упор делается на то, чтобы хозяйственная деятельность давала максимально высокие результаты.