Проверяя Сенатора - [8]

чтобы предотвратить свою странную реакцию на малейшее упоминание имени Беннетта.

Господи, только б мне не закончить как Брук. Представьте себе девушку с красивым

бизнесменом в возрасте между 38 и 52 годами, который находится на вершине своей

капиталистической игры в какой–нибудь удачной компании из ТОП–500, если так, то она

попала. Глаза горят, губы приоткрыты, готова сгинуть.

Я жду, осматривая лобби, в то время как охранник готовит мой бейдж посетителя.

Дежурят три охранника. Один на металлоискателе, другой проверяющий длинную очередь

людей, которые открывают свои кейсы, сумочки, сумки и затем выкладывают свои

кошельки, мобильные, ключи в корзины. И третий занимается мной.

– Все готово. – Он возвращает мои права вместе с пропуском посетителя и направляет

меня к очереди.

Очередь двигается быстро, в то же время я заставляю себя дышать. Чем ближе я подхожу,

тем больше мои легкие требуют вздоха, прохожу сквозь металлоискатель.

На другой стороне я сгребаю свою сумку и ключи, затем несусь по полированному

мраморному полу, следуя за толпой до лифтов. В центре лобби огромная ротонда –

величественная, и мне бы хотелось, чтобы у меня было больше времени, чтобы просто

насладиться тем, как все это может внушить трепет в то время, когда был она была

создана. Меня поражает ослепительно белая мраморная статуя, вырезанная знаменитым

скульптором Фредериком Хартом – еще одним уроженцем штата Джорджия, как и Бен,

склонному к чувственному.

Люди говорят в полголоса, это как постоянный шум, и я напоминаю себе просто держать в

голове обычные, здравые мысли. Никто и не догадывается, что менее, чем 24 часа назад

голова Беннетт была у меня между ног.

Заходя в лифт, мне даже не надо просить нажать кнопку четвертого этажа, все кнопки на

панели светятся. Я отступаю в сторону, затем дальше назад, так как все больше и больше

народу заходит, до тех пор, пока мы не прижаты друг другу и уже больше никто не влезет.

Двери закрываются и мой желудок падает. Лифт медленно поднимается. Это не похоже на

езду рывками, но скажите это бабочкам, которые порхают в моем животе. С каждым

этажом, рой бабочек в моей грудной клетке двигается все быстрее и быстрее. Когда

открываются двери на нужном мне этаже, я, практически, наступаю на пятки шестерым,

идущим впереди меня.

Я смотрю на надписи на стене, сворачиваю направо, по коридору к офису Беннетта,

комната «416». Черт побери! Где должны быть таблички с номерами – там пусто. Похоже,

их убрали. Я считаю и по пути представляю его кабинет, останавливаюсь, держась за

ручку, меня беспокоит то, что мое лицо горит. Я вся расклеилась, полностью

противоположно тому, как расслаблена я была прошлой ночью.

Перед тем, как войти, я замираю и закрываю глаза, молясь, чтобы мои щеки не краснели

еще больше. По другую сторону двери слышны голоса, то громче, то тише. Не спорящие,

но на грани. Дверная ручка выскальзывает из моей руки и я замираю, глядя с открытым

ртом на женщину, с волосами цвета бургундского вина и такой белой фарфоровой кожей,

что я вряд ли когда–либо видела такой цвет кожи, мой взгляд моментально переключается

на ее возмущенную позу, в то время как она замирает напротив меня.

– Это офис Сенатора Стоуна? – спрашиваю.

– Вам повезло. Да. – Отвечает она, приподнимая бровь. Она быстро фыркает. – Простите.

Господи, надеюсь, она не Нора и затем замечаю Сенаторский значок на лацкане ее

пиджака. Я отхожу в сторону, в то время как она проходит мимо меня, стуча каблуками по

мраморному полу. Я вхожу в приемную, ступая по темно–синему ковровому покрытию,

неожиданно вижу стены из красного дерева, на которых висит поразительный старинный

американский флаг в рамке.

– Сенатор Варнер – о, простите, Вы не она. – Ко мне подходит женщина, носящая в один

из значков, обозначающих принадлежность к избирательной кампании Беннетта. – Чем

могу помочь?

– Я ищу Миссис Суон.

– Вы Мисс Кеннеди? Не так ли? – она прикрывает на секунду рот, когда смеется.

– Да. – Отвечаю я, желая добавить еще что–нибудь, но у меня все во рту пересохло.

Женщина упомянула имя Сенатора Энджелы Варнер. Она конгрессмен, попавшая под

подозрение в смерти известного бизнесмена в прошлом году. Он рьяно поддерживал

кампанию Варнер – Джон сказал, они были любовниками.

– Я как раз собиралась пойти в дамскую комнату, но не сейчас. Я – Нора. Рада

познакомиться, проходи.

– Наконец–то, – говорю с облегчением. – Всегда приятно познакомиться лично.

– Согласна. Мне повезло, у меня была фотография с коктейльной вечеринки. Могла бы

найти тебя в толпе. Легко.

– Правда. Нас было много.

Она улыбается, наклоняя голову.

– Твое имя упоминали.

Мое лицо вытягивается, я помню, но ничего не говорю. Вместо этого, я смотрю, как Нора

отходит вовнутрь. Зона приемной является еще одной версией прекрасной архитектуры во

всем здании. Этот офис является частью здания 1909 года постройки, а над длинным

столом, который находится в конференц–зале, висит хрустальная люстра. Я читала, что

Беннетту был выделен один из самых больших офисов, благодаря тому, что он принимал

участие в работе нескольких комитетов. Нора садится за большой деревянный стол и

нажимает на клавишу компьютера. Являясь административным помощником и