Когда машина делает последний поворот, у меня в голове все проясняется. Теперь я уверена: все то, что случится в дальнейшем, будет происходить только на моих условиях. Может быть, это и не «ключик от вселенной», но сейчас, сидя на заднем сиденье такси, я чувствую себя превосходно.
— Скажите, где мне остановиться, — прерывает ход моих мыслей водитель. Алекс смотрит в окошко. Мы уже практически подъехали к его дому.
— Вот здесь. Да, здесь будет в самый раз.
Он подается вперед, чтобы заплатить шоферу за проезд, и в этот момент у меня возникает непреодолимое желание ущипнуть его за задницу. Но наверное, я все же перестаралась. Алекс дергается, да так, что головой ударяется о крышу такси. При этом рукой с зажатым бумажником он инстинктивно хватается за голову, и целый дождь монет сыплется на пол машины.
Шофер издает такой долгий протяжный стон отчаяния, который заканчивается лишь тогда, когда мы успеваем подобрать все до последнего пенни.
— Простите, — говорим мы шоферу и выходим на улицу. Как только машина трогается, мы громко хохочем.
— На этот раз у тебя все же получилось достать меня, Марта Сеймор, — выговаривает мне Алекс, стараясь сделать все, чтобы голос прозвучал сердито.
— Нет! Не надо! Что ты делаешь? — Но уже поздно. Алекс подхватывает меня, перебрасывает через плечо и тащит по улице к дому.
— Алекс! — визжу я сквозь смех. — Поставь меня на землю! Я серьезно говорю, поставь меня!
Но он почему-то переводит эти слова следующим образом: «Шлепни-ка меня разок по заднице, чтобы вон тот старикан, прогуливающий собачку на другой стороне улицы, посмотрел на нас укоризненно».
— Поставь меня на землю, безмозглый троглодит!
Это на него действует.
— Троглодит? — нахально улыбается Алекс. — Мне это нравится. — Я понемногу успокаиваюсь, и тут замечаю, что лицо Алекса становится по-настоящему серьезным.
— Люк, наверное, сумасшедший, если позволил тебе ускользнуть от него.
Я не понимаю, действительно ли его сейчас это так заботит, но дело в том, что мне-то наплевать и на Люка, и на его проблемы. Однако, похоже, что Алекса это немного тревожит. Он нагибается и целует меня, на этот раз в губы. Это настоящий поцелуй, поцелуй зрелого мужчины. От этого у меня начинает кружиться голова. И вся улица плывет перед глазами. Как будто промежуток времени в девять лет вдруг взяли и упаковали в это одно мгновение.
Но вот все заканчивается. Правда, Алекс продолжает смотреть на меня вполне серьезно.
— А мы оказались дальше, чем я предполагал.
— Не понимаю.
— От дома. Мы дальше от моего дома, чем я думал. Таксист нас высадил не там. Я, наверное, многовато выпил.
— Ах, вот оно что, — облегченно выдыхаю я. — Что ж, тогда давай поторопимся.
И тут на лице его загорается улыбка шестнадцатилетнего парнишки, та самая, которую я уже забыла:
— Спорим, я тебя обгоню?
— Что?
— Я тебя обгоню. Тот, кто первым добежит до двери, тот и выиграл.
Я вздыхаю и корчу такую мину, словно хочу напомнить ему о нашем возрасте.
— Ну, ладно, Марта. Это, наверное, была не самая лучшая затея, потому что…
Но он не успевает договорить, я срываюсь с места, как борзая на собачьих бегах, и несусь даже быстрее, чем Дездемона во время школьных спортивных состязаний в пятом классе. Я, как заправский бегун, огибаю стоящий почему-то на тротуаре конический дорожный маркер, затем несколько фонарных столбов, я несусь на всех парах.
— МАРТА! ЭТО НЕЧЕСТНО! — раздается его голос где-то позади, он бежит со мной наперегонки. Я улыбаюсь, не снижая скорости (а делаю я не меньше сорока миль, как мне кажется), и, наконец, достигаю невидимой финишной ленточки. Теперь я уверена в том, что первой коснусь заветной зеленой двери.
— Ну, хорошо, ты выиграла — запыхавшись, сообщает Алекс и вставляет ключ в замочную скважину.
— Это я и сама знаю, — улыбаюсь я и следую за ним в дом, чтобы потребовать свой приз победителя.
