Проверка на дорогах. Правда о партизанской разведке - [82]
К вечеру «новогодний маскарад», как я его про себя окрестил, был закончен. Свежеиспеченные «гестаповцы», прохаживаясь по избе, скрипели начищенными до блеска хромовыми сапогами, то и дело проверяя, ладно ли сидят на них мундиры. Я понимал, как трудно им было приноровиться к такому обмундированию, особенно психологически. Эта форма вызывала одно чувство – ненависть.
За час до отъезда я пригласил «господ офицеров» к карте.
– Товарищи, предстоит выполнить чрезвычайно ответственную операцию…
И рассказал им, куда и зачем мы едем, уточнил по карте все детали маршрута, четко обозначил каждому его задачу.
Натянули маскхалаты, проверили оружие. Всей группой вышли на крыльцо. В чистом морозном небе загорались первые звезды.
Лошади были поданы.
Лошадей берегли, не гнали. Пока ехали Партизанским краем, дорога как бы сама несла. Дальше трудней пошло – вкруговую, глухими проселками. На большаки старались не выезжать. С погодой нам, пожалуй, повезло. Ни крепкого мороза, ни ветра. Остановки затемно делали на хуторах у проверенных людей.
С каждым днем росла уверенность: должно получиться! И волнение как-то отошло. Команда наша стала как один человек – друг друга с полуслова понимали, К мундирам попривыкли. В русскую речь нет-нет да и ввертывали фразу по-немецки.
Без приключений добрались до последнего хутора. До Печков – меньше трех километров. Здесь по плану операции группа делилась надвое. Я с прикрытием оставался на месте, а четверо направлялись в Печки.
До сих пор не объяснил, почему для проведения операции была выбрана именно новогодняя ночь. Наверное, это и так понятно. Знали мы, что в школе много охотников до спиртного. Упустить такой повод, как встреча Нового года, они просто не могли. Расчет оказался верным. Гуляли и курсанты и офицеры. Только одни в школе, а другие по своим «коттеджам» – так, на немецкий лад, называли они избы, где жили.
В последний час уходившего года я поднял ребят:
– Пора!
Негромко скрипнули полозья, и через минуту наступила полная тишина. Теперь вся надежда была на них. Мне оставалось только ждать.
Пусть рассказ продолжит непосредственный участник захвата Василий Григорьевич Кузнецов.
– Точно к двенадцати, как было условлено, мы подъехали к воротам школы. Мощный прожектор с крыши освещал территорию. Навстречу вышел начальник караула, тихо спросил:
– Пароль?
Я ответил. Лазарев вернулся в караулку, видимо для каких-то распоряжений. Через минуту прыгнул к нам в сани.
Подъехали к церкви. Рядом – дом, у порога которого топтался часовой. Лазарев направился к нему:
– Господа офицеры из Пскова. Пропустить.
Поднялись на крыльцо. Стучим. Дверь открыл вестовой. Лазарев отодвинул его плечом, кивнув в нашу сторону: смотри, мол, кто пожаловал. Тот вытянулся по стойке «смирно», глаза вылупил – не знает, что делать.
По всему было видно, что хозяин дома давно уже отпраздновал Новый год. В комнате воняло перегаром, на столе стояло несколько бутылок. А сам он храпел на кровати.
– А ну, Гай, в шкаф! – скомандовал он вестовому. – Не то пристрелю.
Скрутили ему руки, кляп в рот забили.
Самым трудным оказалось разбудить обершарфюрера. Трясли его и по щекам хлестали – не помогает. Вылили на голову графин воды. Чуть-чуть очухался, замычал что-то нечленораздельное.
– Берем сейф, – показал Лазарев на ящик, стоявший в углу.
Попробовали поднять – не тут-то было. Он к полу привинчен. Где ключ?
Обыскали карманы Лашкова – пусто. А время идет, в любую минуту могут хватиться: куда подевался начальник караула? Что за гестаповцы объявились в деревне? Часовой у крыльца ходит…
Лазарев приставил к виску обершарфюрера пистолет:
– Ключ от сейфа!
У того в глазах появился страх – очухался. Поерзал руками по груди, потом показал на китель, висевший на спинке стула. В правом кармане была связка ключей.
Два поворота – и массивная Дверца подалась. За ней лежало несколько папок. Лазарев кинул на пол байковое одеяло и вывалил на него документы из сейфа. В его глубине оказалась еще одна дверца. Лазарев открыл и ее, вынув одну-единственную папку с грифом: «Строго секретно! При малейшей опасности уничтожить».
Завязали узел, помогли обершарфюреру одеться. Два гестаповца, поддерживая его под руки, вывели захмелевшее начальство и вестового на улицу, посадили в сани. Лазарев закрыл дверь на замок, повесил пломбу. Вручив охраннику ключ, предупредил, что вернется к утру.
Все это было проделано в считанные минуты, но нам они показались невероятно длинными.
Через полчаса мы подъезжали к хутору…
Шел второй час, когда к дому подлетели сани. Поземка кончилась. Вызвездило. Первое, что запомнилось – мы с Сашей Лазаревым обнялись.
– Товарищ старший лейтенант, разрешите доложить… – Голос Саши от волнения изменился.
– Пойдем в избу…
И тут я только узнал, что Хорват, оказывается, ушел с нашего крючка. Его неожиданный отъезд в Берлин мог сорвать операцию еще до ее начала. Но Лазарев совершенно правильно рассчитал, что Гурьянов – Лашков – птица не меньшего полета. Он готовился занять место своего начальника и был осведомлен ничуть не хуже его. Я уже не говорю о содержимом сейфа. Этим документам просто не было цены.
Книга американского журналиста Питера Даффи «Братья Бельские» рассказывает о еврейском партизанском отряде, созданном в белорусских лесах тремя братьями — Тувьей, Асаэлем и Зусем Бельскими. За годы войны еврейские партизаны спасли от гибели более 1200 человек, обреченных на смерть в созданных нацистами гетто. Эта книга — дань памяти трем братьям-героям и первая попытка рассказать об их подвиге.
Предлагаемый вниманию читателей сборник знакомит с жизнью и революционной деятельностью выдающихся сподвижников Чернышевского — революционных демократов Михаила Михайлова, Николая Шелгунова, братьев Николая и Александра Серно-Соловьевичей, Владимира Обручева, Митрофана Муравского, Сергея Рымаренко, Николая Утина, Петра Заичневского и Сигизмунда Сераковского.Очерки об этих борцах за революционное преобразование России написаны на основании архивных документов и свидетельств современников.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга о великом русском ученом, выдающемся физиологе И. П. Павлове, об удивительной жизни этого замечательного человека, который должен был стать священником, а стал ученым-естествоиспытателем, борцом против религиозного учения о непознаваемой, таинственной душе. Вся его жизнь — пример активного гражданского подвига во имя науки и ради человека.Для среднего школьного возраста.Издание второе.
В этом романе читателю откроется объемная, наиболее полная и точная картина колымских и частично сибирских лагерей военных и первых послевоенных лет. Автор романа — просвещенный европеец, австриец, случайно попавший в гулаговский котел, не испытывая терзаний от утраты советских идеалов, чувствует себя в нем летописцем, объективным свидетелем. Не проходя мимо страданий, он, по натуре оптимист и романтик, старается поведать читателю не только то, как люди в лагере погибали, но и как они выживали. Не зря отмечает Кресс в своем повествовании «дух швейкиады» — светлые интонации юмора роднят «Зекамерон» с «Декамероном», и в то же время в перекличке этих двух названий звучит горчайший сарказм, напоминание о трагическом контрасте эпохи Ренессанса и жестокого XX века.
Литературный портрет знаменитого норвежского писателя Юхана Боргена с точки зрения советского писателя.
Советский блокбастер «Майор Вихрь» впервые рассказал о том, как весной 1945 года наша военная разведка предотвратила уничтожение немцами старинного польского города Кракова. Образы героев картины — собирательные, а ряд событий и трагический финал — вымышленные. В основе сюжета — подлинная история боевой деятельности разведывательной группы «Голос» и ее командира — бывшего директора сельской школы Евгения Березняка.Спасение Кракова — не единственный подвиг, который совершил реальный «майор Вихрь». За 150 дней нахождения в тылу противника группе «Голос» удалось полностью разведать Краковский укрепрайон, собрать и передать в штаб 1-го Украинского фронта достоверную информацию о дислокации нацистских армий, корпусов и дивизий, воздушных эскадрилий.
Тетралогия о разведчике Михаиле Тульеве («Ошибка резидента» (1968), «Судьба резидента» (1970), «Возвращение резидента» (1982) и «Конец операции «Резидент»» (1986) стала одним из самых любимых «шпионских сериалов» в СССР. За перипетиями борьбы разведок зрители следили не отрываясь. Мало кто знал, что этот поединок происходил и в действительности, но несколько не так, как на экране.В 1965 году моряк срочной службы Олег Туманов, выполняя задание КГБ, совершил дерзкий побег из Советского Союза. В течение 20 лет он жил и работал в Мюнхене, пройдя путь от корреспондента до старшего редактора русской службы «Радио Свобода».
В 1977 году в Москве во время задержания чекистами при загадочных обстоятельствах покончил с собой ценный агент ЦРУ «Трианон» — высокопоставленный сотрудник МИДа СССР Александр Огородник. По столице поползли слухи о том, что контрразведчики помогли ему уйти из жизни.В 1984 году был снят многосерийный фильм «ТАСС уполномочен заявить», где история разоблачения американского агента была показана относительно подробно и достоверно. Хотя множество важных подробностей осталось за кадром.Много лет спустя контрразведчик Игорь Перетрухин, который принимал активное участие в разоблачение агента ЦРУ (в фильме он фигурировал под фамилией полковник Макаров), рассказал всю правду о «Трианоне».
Чекист Максим Максимович Исаев, он же Всеволод Владимирович Владимиров, он же штандартенфюрер СС Штирлиц – кем на самом деле был этот человек? О трагической судьбе особо ценного агента внешней разведки НКВД – Вильгельма Лемана (А/201, «Брайтенбах»), настоящего, а не придуманного Штирлица рассказывает эта книга.