Провал резидентуры - [12]

- Ну как обзор, шеф? - искательно спрашивает Гуна, заглядывая мне в лицо.

- Молодец, - говорю я и похлопываю ее по коленке. Обзор и правда хороший, а коленка теплая и упругая под тканью колготок. Гуна от этого похлопывания вся аж заходится, изумленно глядя на меня: раньше я ей такого внимания не оказывал.

Как ни в чем не бывало, я говорю:

- Готовь обзор прессы для дневного эфира. Час остался.

- Есть, шеф, - хрипло говорит она и садится за свой стол.

Я кладу листки и беру телефонную трубку.

- Редакция газеты "Все еще развлекаемся", - говорит незнакомый голос.

- Здесь Кикоа Шер Лоо, радио "Тридцать", - отзываюсь я. - Нельзя ли поговорить с Леа Ги Коона?

- Извините, Кикоа, нет, - озабоченно отвечает голос. - Вы знаете, он куда-то пропал, его третий день нет ни на работе, ни дома. А что, у вас что-то срочное к нему?

- Простите, с кем я говорю?

- Простите, что сразу не представился, - виновато отвечает голос. - Ноу Ти Киола, референт отдела светских новостей.

- Ничего. Ноу, если Ги Коона появится, попросите его позвонить мне. Если я буду в эфире, моя секретарша его соединит.

- Хорошо, Кикоа, - говорит Ноу Ти Киола. - Вы сегодня в ночь? Буду вас слушать.

- И в ночь, и с полудня до шести. У нас Мин Даноо вот так же таинственно пропал, - говорю я и сам поражаюсь тому, что сказал.

Ноу Ти Киола тоже пораженно молчит, потом говорит:

- Кикоа, а может, их обоих..?

- Да нет, не похоже, - говорю я.

- Не похоже, - соглашается Ти Киола. Кажется, неплохой парень. - Ладно, Кикоа, если будет информация о Леа или если он сам появится, я вас извещу.

- Спасибо, Ноу.

Мы прощаемся, и я кладу трубку. Да-с, тут что-то нечисто. Надо искать. Похоже, что их как-то связывают поиски этой аристократической барышни, Шер Дахоо. Кстати, она ведь тоже весьма таинственно пропала. Может, это у Комитета новая мода - брать людей без шума? Да нет, быть не может. Арест есть не столько акция наказания арестуемого, сколько - устрашения пока еще не арестованных и воспитания тех, кого арестовывать еще рано. Так что тайный арест - нонсенс. Так, кто может еще быть заинтересован в поисках Шер Дахоо? Конечно, наш миллионер Шихле, она ведь его любовница. Кстати, Оаки ведь перед самым отъездом долго говорил с Шихле.

Я набираю справочную отелей и узнаю, что Макту Мин Шихле остановился в "Шаахане". Ну конечно, не в "Трех якорях" же. Уж если Шихле, так самая дорогая гостиница королевства. Что ж, звоню в "Шаахан".

На фоне музыки девичий голосок (новая какая-то) говорит:

- Отель "Шаахан", добрый день.

- Добрый день, - говорю я. - Я Кикоа Шер Лоо, радио "Тридцать". Будьте добры, номер господина Мин Шихле.

- Минуту, - говорит девичий голосок. - Кикоа, вы сегодня в эфире?

- Даже два раза, - говорю я. - Я заменяю Мин Даноо, он... в командировке.

- Буду слушать, - отвечает девичий голосок. - Соединяю.

Гудок. Трубку снимают. Вежливый молодой голос с акцентом северянина:

- Номер господина Макту Мин Шихле.

- Белый брат, - говорю я, - шломвоат (это на их языке - здравствуй), я Кикоа Шер Лоо, радио "Тридцать". Дай, пожалуйста, господина Шихле.

- Минуту, - смягченно говорит белый. Возникает густой, но тоже молодой голос.

- Я Шихле. Здравствуйте, Кикоа. Я вас знаю.

- Что ж, - говорю я, - это очень лестно. Господин Шихле, скажите пожалуйста... это не совсем обычный вопрос... не звонили ли вам в последние два дня Леа Ги Коона из "Все еще развлекаемся" и наш ведущий Оаки Мин Даноо?

После некоторой паузы Шихле говорит явно изменившимся голосом:

- Нет, именно в эти-то два дня и не звонили. Вы что-то знаете, Кикоа?

- Нет, господин Шихле, - говорю я. - Но очень хочу узнать.

- Так, - говорит Шихле и опять замолкает. Потом вдруг говорит:

- Вы, конечно, сейчас пойдете заменять Мин Даноо в эфире.

- Да, - несколько удивленно отвечаю я.

- В таком случае я к вам подъеду в редакцию часов в шесть, - решительно говорит он. - Меня пустят со слугой?

- Да, конечно, - говорю я. - Я предупрежу охрану.

- Хорошо, до встречи, - отвечает Шихле и дает отбой.

Я встаю, потягиваясь. Гуна живо оборачивается.

- Закажи внизу пропуск на Макту Мин Шихле со слугой, - говорю я ей. - И поторопись с обзором, мне его надо успеть просмотреть до эфира. А я пойду покурю.

Я выхожу из-за стола - мне для этого надо протиснуться мимо стула Гуны, и я, протискиваясь, кладу ладонь ей на длинную красивую шею. Она, качнувшись, закрывает глаза. Курсор на мониторе дрожит, застряв на полуслове. Она переводит дыхание, когда я уже выхожу из комнаты и, прежде чем идти на лестницу курить, за углом коридора, перед дверью на лестницу, торопливо сую за щеку давно лелеянную в левом кармане связочку стебельков кишана - жгучих, ненавистных, вызывающих изжогу, но совершенно необходимых, чтобы не засыпать на ходу после бессонной, в горячей пропотевшей постели ночи. Плевать на все, буду спать с Гуной, кто меня осудит?

К концу моего эфира и впрямь приезжает Шихле, как всегда - умопомрачительно элегантный, и при нем - невысокий, худой, крепкий белый, то ли телохранитель, то ли слуга - у этих раманцев не поймешь. Они, дожидаясь меня, сидят в редакции, и к моменту моего прихода Доота уже окончательно сражена, причем строит глазки обоим. Шихле флиртует с ней чисто профессионально, глядя в сторону, а она, бедняжка, принимает все за чистую монету. Белый хоть по-честному не обращает на нее никакого внимания - стоит себе за гостевым креслом, молчаливый и уверенный. Черт возьми, как приятно видеть белого - в обществе черных - уверенным.