Провал гитлеровского наступления на Москву - [14]

- А какими же силами мы будем наносить эти контрудары? - спросил я. Западный фронт свободных сил не имеет. У нас есть силы только для обороны.

- В районе Волоколамска используйте правофланговые соединения армии Рокоссовского, танковую дивизию и кавкорпус Доватора. В районе Серпухова используйте кавкорпус Белова, танковую дивизию Гетмана и часть сил 49-й армии, - предложил Сталин.

- Этого делать сейчас нельзя, - ответил я. - Мы не можем бросать на контрудары, успех которых сомнителен, последние резервы фронта. Нам нечем будет подкрепить оборону войск армий, когда противник перейдет в наступление своими ударными группировками.

- Ваш фронт имеет шесть армий. Разве этого мало?

Я ответил, что линия обороны войск Западного фронта сильно растянулась, с изгибами она достигла в настоящее время более 600 километров. У нас очень мало резервов в глубине, особенно в центре фронта.

- Вопрос о контрударах считайте решенным. План сообщите сегодня вечером, это были последние слова, которые я услышал от Сталина на этот раз.

Я опять попытался доказать Сталину нецелесообразность контрударов, на которые пришлось бы израсходовать последние резервы. Но в телефонной трубке послышался отбой, и разговор был окончен.

Тяжелое впечатление осталось у меня от этого разговора с Верховным и, конечно, не потому, что он не посчитался с моим мнением, а потому, что Москва, которую бойцы поклялись защищать до последней капли крови, находилась в смертельной опасности, а нам безоговорочно приказывалось бросить на контрудары последние резервы. Израсходовав же их, мы не смогли бы в дальнейшем укреплять слабые участки нашей обороны.

Минут через 15 ко мне зашел Булганин и с порога сказал:

- Ну и была мне сейчас головомойка.

- Какая?

- Сталин сказал: Вы там с Жуковым зазнались. Но мы и на вас управу найдем. - Он потребовал от меня, чтобы я сейчас же шел к тебе и мы немедля организовали контрудары.

- Ну, что же, садись, вызовем Василия Даниловича и предупредим командармов Рокоссовского и Захаркина.

Часа через два штаб фронта дал приказ командующим 16-й и 49-й армиями и командирам соединений о проведении контрударов, о чем мы и доложили в Ставку.

Конечно, из этих наших контрударов, где главным образом действовала конница, ничего серьезного не получилось, так как их сила была недостаточна для того, чтобы оказать влияние на ударные группировки противника. Соединения, участвовавшие в контрударах, понесли потери, в нужный момент их не оказалось там, где им надлежало быть.

Противник, отразив наше наступление, сам перешел в наступление на Москву, ударив в стык Калининского и Западного фронтов.

Второй наш контрудар в районе Серпухова тоже не достиг поставленной цели, но гитлеровцы, парируя его, израсходовали часть своих резервов, предназначенных для удара вдоль Варшавского шоссе. Но когда началось наступление армии Гудериана в обход Тулы и на Каширу и там создалась тяжелая обстановка, нам пришлось с большими трудностями выводить из боя кавалерийский корпус генерал-майора П. А. Белова, танковую дивизию полковника А. Л. Гетмана для переброски их в район Каширы.

Для осуществления второго этапа своего наступления на Москву гитлеровское командование подтянуло новые силы и к 15 ноября сосредоточило против войск Западного фронта 51 дивизию, в том числе 31 пехотную, 13 танковых и 7 моторизованных, хорошо укомплектованных личным составом, танками, артиллерией и боевой техникой{12}. На волоколамско-клинском и истринском направлениях были сосредоточены 3-я и 4-я танковые группы противника в составе семи танковых, трех моторизованных и трех пехотных дивизий{13} при поддержке 1940 орудий и мощной авиационной группы. На тульско-каширском направлении ударную группировку вражеских войск составляла 2-я танковая армия (четыре танковые, три моторизованные, пять пехотных дивизий, пехотная бригада и моторизованный полк СС Великая Германия). Ее поддерживала мощная авиагруппа. 4-я полевая армия немцев в составе 18 пехотных, 2 танковых, моторизованной и охранной дивизий развернулась на звенигородском, кубинском, наро-фоминском, подольском и серпуховском направлениях. Этой армии приказывалось фронтальными ударами сковать войска обороны Западного фронта, ослабить их, а затем нанести удар в центре фронта в направлении на Москву.

Второй этап наступления на Москву по плану, имевшему условное название Тайфун, немецкое командование начало 15 ноября ударом по правому флангу 30-й армии Калининского фронта, которая южнее Московского моря имела слабую оборону. Одновременно противник нанес удар и по войскам Западного фронта, а именно по правому флангу 16-й армии, находившемуся южнее реки Шоши. Вспомогательный удар был нанесен в полосе этой армии в районе Теряевой Слободы.

Оборона 30-й армии оказалась быстро прорванной. Против 30-й армии противник бросил более 300 танков, которым противостояло всего лишь 56 легких танков со слабым вооружением. Вражеские войска с утра 16 ноября начали развивать удар на Клин. Резервов в этом районе у нас не оказалось, так как они, по приказу Ставки, были брошены в район Волоколамска для нанесения контрудара, где и были скованы противником. В этот же день противник нанес мощный удар в районе Волоколамска. На истринском направлении наступали две танковые и две пехотные дивизии противника. Развернулись ожесточенные сражения. Особенно упорно дрались наши 316, 78 и 18-я стрелковые дивизии, 1-я гвардейская, 23, 27, 28-я отдельные танковые бригады и кавалерийская группа генерал-майора Л. М. Доватора. На истринском направлении противник против наших 150 легких танков бросил 400 средних танков.