Противостояние - [6]

То, что случилось со мной, было так фантастично, что требовало трезвого, логического толкования. Никаких собственных идей по поводу механики путешествия по времени у меня не было и в помине. Как говорится, рылом не вышел. Пришлось искать специалистов. В Интернете нашлось множество ссылок на время, но ничего подходящего не оказалось. С большим трудом удалось выйти на физика с демонстративно еврейскими именем и фамилией.

Звали его Аарон Моисеевич Гутмахер. Приятель, который его немного знал, характеризовал Гутмахера как непризнанного гения. Было ему за шестьдесят, и я представил старого ученого с вислым носом, скорбными семитскими глазами за толстыми стеклами очков, вежливого и нудно подробного.

Я ему позвонил. Объяснить Гутмахеру по телефону, что мне от него нужно, было непросто.

— Я слышал, — начал я говорить, невнятно представившись, — что вы занимаетесь, вернее сказать, интересуетесь временем…

Абонент совсем не по-стариковски заржал нахальным басом и ехидно поинтересовался:

— А вы временем не интересуетесь?

— Интересуюсь, поэтому вам и звоню.

— Тогда я могу открыть вам тайну, сейчас ровно полдень по Московскому времени.

Я не поддержал шутливый тон и, дав Гутмахеру отсмеяться собственной шутке, попросил:

— Мы не могли бы с вами встретиться?

Собеседник замялся, видимо, заподозрив, что у меня не все дома.

— Не знаю, у меня мало времени… Вы, собственно, что от меня хотите?

— Это не телефонный разговор, — осторожно сказал я. — Видите ли, мне довелось столкнуться с некоторыми временными аномалиями, может быть, вам это будет интересно…

— А вы, — начал спрашивать он и не договорил фразу.

— В смысле головы? — помог я. — С головой у меня относительно нормально.

— Ну, если относительно, то приходите.

Гутмахер назвал свой адрес и назначил время визита в конце недели.

— А нельзя ли нам встретиться сегодня? — спросил я.

— Это так для вас срочно? — вновь насмешливо спросил он. — Вечность торопит?

— Пожалуй, что так.

— Хорошо, приходите сегодня, — согласился он.

Я быстро собрался, заскочил в магазин за бутылкой и закуской, после чего спустя полтора часа уже звонил в его зашарпанную дверь, Открылась она почти тотчас, хозяин даже не спросил, кто пришел, что по нашему времени было необычно.

У Аарона Моисеевича оказалось тяжелое, бульдожье лицо и удалой, воинственный нос. Я назвался, и он пригласил пройти в единственную комнату его маленькой квартиры. Жил Гутмахер более чем скромно, ютясь, в прямом смысле, между книжными стеллажами.

— Ну и что такое срочное вам потребовалось узнать о времени? Надеюсь, не о конце света? — улыбнувшись, спросил он, давая мне время осмотреться, но не приглашая сесть.

— Я слышал, что вы разбираетесь в механике времени, — ответил я, не принимая шутливого тона. — Я недавно вернулся из прошлого, и меня уже тянет назад.

— Ну, вы в этом не оригинальны, меня тоже тянет в прошлое. Где мои семнадцать лет!

— Там же, где и мои. Однако, у меня немного другая проблема. Вы не против? — спросил я, вытаскивая из полиэтиленового пакета бутылку коньяка и закуску. — Если вам будет интересно меня слушать, то разговор у нас будет долгий.

— Вы уверены? — по-прежнему насмешливо спросил Гутмахер.

— Уверен. Несколько дней назад я вернулся из далекого прошлого.

— Даже так? Ну, тогда садитесь. Любопытно будет узнать, что там новенького.

Я без спроса сдвинул на письменном столе книги и бумаги на дальний край и выставил свои гостинцы.

— Мы можем посидеть на кухне, — недовольно, предложил хозяин, — здесь я занимаюсь другими делами.

— Извольте, — церемонно согласился я, опять собрал припасы и, не спрашивая разрешения, отправился на кухню.

Аарон Моисеевич, поняв, что имеет дело с обычным психом, обреченно последовал за мной. Кухни во всех домах этого типа были крохотные, в Гутмахеровской едва помещались холодильник и небольшой стол. Я без спроса взял с открытой проволочной сушки несколько тарелок. В полном дискомфорте с убогостью обстановки они были почти антикварные, прекрасного гарднеровского фарфора.

— У вас редкая посуда, — сказал я, раскладывая на них закуску, — настоящий Гарднер!

— Вы разбираетесь в фарфоре? — спросил хозяин.

— Постольку поскольку. Как-то уже приходилось видеть изделия этого аглицкого предпринимателя. Прекрасная работа!

— Да, пожалуй, — не без легкой горделивости, согласился он. — Итак, я вас слушаю?

— Так случилось, что я оказался в прошлом, — привычно начал я свою невероятную повесть.

Гутмахер слушал, уткнувшись носом в воротник свитера, ничем не выказывая своего отношения к рассказу. Я говорил, избегая ненужных деталей, схематически повествуя о случившемся.

Когда кончил, он поднял глаза и внимательно посмотрел на меня.

— Вы-то сами всему этому верите?

То, что он сам не поверил ни единому моему слову, было понятно и без комментариев. Пришлось документально подтверждать свои слова:

— Мне сложно что-либо доказать, никаких материальных свидетельств у меня нет, впрочем, если вас устроит, вот мой фальшивый паспорт, выписанный в девятнадцатом веке, а это партбилет члена РСДРП(б) 1908 года.

Я положил перед ним документы и, пока он их разглядывал, разлил коньяк по фарфоровым чашкам.