Противостояние разумов - [27]

Кинан хотел ответить: «Нет», но не смог произнести ни слова. Лукас был прав. Кинан остро переживал одиночество во время службы в Объединенном Космическом Корпусе. Хуже того, временами он сам себя не узнавал. Он перестал себя уважать. Оману пытался убедить Дэниэл а в том, что он просто переработался, но на деле все обстояло куда сложнее. Кинан ненавидел не только себя и свою работу, но и Корпус. Сведения о том, что Адмиралтейству стало известно о миквири много лет назад и информацию эту держали в секрете из-за элементарной трусости, вынудили его посмотреть на эту организацию по-другому. Немаловажную роль сыграло то, как обошелся с Гретом Лукасом адмирал Сорсели.

По приказу Сорсели Лукас отправился в запретную зону на поиски объектов, принадлежавших иной цивилизации, а после того, как задание было выполнено, Сорсели отдал Лукаса под суд. А чтобы Лукас впредь не задавал глупых вопросов, адмирал потребовал от суда приговорить его к реабилитационной терапии под руководством психиатра, назначенного лично Сорсели.

То, что последовало за этим, никакого отношения к терапии не имело. Происходило самое настоящее подавление памяти. Психиатр сделал все возможное, чтобы разрушить разум и личность Лукаса, и почти достиг своей цели.

К счастью для Лукаса, в Объединенном Космическом Корпусе имелись и контролирующие органы, одним из которых являлось второе подразделение. Кинан был послан перепроверить дело и скоро убедился в невиновности Лукаса. Однако восстановить справедливость оказалось куда труднее, чем просто подтвердить факты. Лишь контакт с квайлой способствовал полному выздоровлению Лукаса, но в Корпусе перестали ему доверять. Подозрения были столь серьезны, что Дэниэла Кинана допрашивали в течение шести дней, предлагая ему выложить все сведения о пилоте и квайле. Кинан добросовестно сообщил все, что знал, однако отказался от обсуждения нескольких терапевтических сеансов, которые провел сам, утверждая, что на них распространяется врачебная тайна. Корпус больше волновала безопасность, а не медицинская этика, и Кинану приказали пройти допрос с применением психотропных средств, вынудив его нарушить клятву, которую он считал священной. Кинан знал, что после этого случая не сможет оставаться в рядах Корпуса, но начать новую жизнь оказалось труднее, чем он предполагал. Кто-то может воспринимать переезд на новое место жительства и новые знакомства как приключение, но для Кинана это явилось настоящим испытанием.

– Я не могу остаться, – наконец промолвил Дэниэл. – Ведь изначально не предполагалось, что наше соглашение будет долговременным.

– Тебе кто-то предлагал уйти? Не может быть! Кайли и ее семья не захотят расставаться с тобой. Кинан, если ты не веришь мне, можешь сам ее спросить. Кайли не станет лгать. Если Кайли попросит тебя остаться, так знай, что именно это она и имеет в виду. Неужели ты все-таки уйдешь? Поговорил бы с ней…

Кинану не хотелось лишних разговоров, но настойчивость Лукаса заставила его призадуматься.

– Я подумаю, – в конце концов подытожил он. Похоже, Лукас мог сказать гораздо больше, но сдержался. Наверное, он просто не хотел давить на собеседника, а может быть, ему передалось настроение Кинана. Кинан никогда еще не чувствовал себя столь опустошенным.

– Пожалуйста, подумай, – с мольбой в голосе повторил Лукас.

У дверей он остановился и повернулся к Кинану.

– Если ты и впрямь решишь уйти, ты ведь обязательно мне скажешь? Клянусь, я не буду тебя более удерживать – мне просто хотелось бы попрощаться. Ты позволишь хотя бы это?

– Да, да, конечно.

Кивнув, Лукас вышел из комнаты. Кинан не шелохнулся, в задумчивости продолжая созерцать чистые стены. Неужели Лукас прав? Неужели какой-то тайный рецептор виноват в том, что Кинан враждебно настроен по отношению к квайле? Он не мог понять, каким образом это происходило, но он возненавидел квайлу с тех пор, как впервые понял, что это такое. Хуже того, как ни пытался Кинан скрыть свое отвращение к этой внеземной сущности, чувства его стали понятны Лукасу и даже миквири.

Кинан закрыл глаза и попытался ощутить что-либо, исходящее от световых сгустков квайлы, но так ничего и не почувствовал. Быть может, Лукас и не имел ничего против вторжения квайлы в пределы его мозга, но Дэниэл Кинан не хотел следовать примеру пилота. Ни в коем случае.

Большую часть ночи Кинан провел в раздумьях. К утру он так и не принял окончательного решения. А потому, встав, принял душ, оделся и отправился на капитанский мостик. Он ожидал увидеть там Лукаса и Кайли, погруженных в предполетное тестирование, но вместо этого застал лишь одну Кайли со скрещенными на груди руками.

– Что происходит? – поинтересовался Кинан, бросив взгляд на безжизненные мониторы.

– Транспортное управление, – отрезала Кайли.

– Что, опять не хотят пойти нам навстречу? – поинтересовался Кинан.

– Навстречу! – взорвалась Кайли, с трудом подавляя внезапно охватившую ее ярость. – Похоже, у них сегодня утром чрезвычайно плотное расписание, – саркастически заметила она. – Наш старт отложен до двенадцати! Плотное расписание! У них всего-то один крейсер Корпуса на подходе, да за последних три часа стартовал один-единственный сухогруз.