Против всех - [3]

— Шапку сними, — тихо, но настойчиво потребовала коротко стриженная женщина у Красовского, — в нормальных странах шапки в помещениях снимают.

— А уже все нормально со страной, да? — недоверчиво поинтересовался Красовский у женщины, косясь на огромный портрет Степана Бандеры над входом. — А вам, кстати, не надоело всем Бандерой в морду тыкать? Вы же знаете, как к нему относятся на востоке страны, в России? Был у Познера в программе Кличко, и Познер ему задает вопрос…

— Про гомиков? — с понимающей ехидцей спросил в ответ полнеющий хлопец, похожий на прижившегося в доме стареющей купчихи дьячка.

— Гомики в России уже не в моде — о Бандере. И о ветеранах УПА, которых хотят уравнять в правах с партизанами.

— Я однозначно считаю ветеранов УПА героями, боровшимися за независимость Украины, — по-хозяйски протискивался сквозь толпу невысокий, комиссарского вида юноша — Юрий Ноевый, партия «Свобода». — А вы лучше поинтересуйтесь, где был Степан Бандера с 1941 по 1944 год. В фашистском концлагере.

— Ну или посмотрите, — подхватил комендант Карась, — с кем воевали части УПА на западе Украины до 1944 года? С Красной армией? А откуда она там взялась в эти годы? УПА воевала с вермахтом.

— Если Бандера герой, то Богдан Хмельницкий кто? — не отставала Ксения. — Тоже герой?

— Герой.

— Он же говорил, что Украина навеки с Россией? Я думала, теперь будут его памятники валить.

Из разноголосых возмущенных реплик стало очевидно, что снос памятников гетману не входит в список первоочередных дел собравшихся в зале.

— Хорошо, ребят, — поправляя поминальный венок, встряла в общий гомон Собчак, — давайте не о прошлом, а о будущем. Вот когда вы придете к власти, кто для вас будет идеальной фигурой на пост президента?

Ноевый (гордо приосанясь): Мы — свободовцы, то есть для нас такой человек — Тягнибок, но речь же сейчас не о персоналиях.

Собчак: А вот учитывая националистическую направленность вашей партии, скажите: может быть еврей допущен к управлению страной?

Ноевый: Мы основываемся на том, что европейская демократия сейчас строится на довольно странных принципах замалчивания и неучитывания национального фактора, что как раз мешает равноправию.

Красовский: Боже, неужели так трудно прямо ответить: еврей такой же человек, как и украинец, или нет?

Ноевый: Ну, Господи, конечно же, да. А возвращаясь к персоналиям, мы хотим поменять не людей, мы хотим поменять систему. В нормальной системе даже Януковича можно было бы вписать в рамки. Мы боремся за новый порядок, где бы не было коррупции, где бы правоохранительная система защищала людей, где бы суды справедливо разбирали дела.

Собчак: Как же вы этого добьетесь?

Ноевый: Будем проводить люстрации.

Собчак: Отбирать собираетесь? Грабить награбленное?

Ноевый: Нет, будем запрещать финансово криминальные группировки, которые пришли во власть, чтоб пилить деньги.

Красовский: А к России у вас есть претензии?

Ноевый: Дело в том, что Украина — постколониальное государство, поэтому вся эта воровская власть Януковича эксплуатировала среди своих избирателей пророссийскую идеологию. Все эти речи Азарова, колорадские ленточки.

Красовский: Какие ленточки?

Ноевый: Колорадские, которые у вас георгиевскими называются. Весь «Беркут» с лентами ходит. Партия регионов — это креольская колониальная элита, которая засела тут и сидит уже двадцать лет. Ничем их не вытравишь, как вот этого колорадского жука. Так что будем сидеть здесь до победы.

— Пойдемте, мы вам наш спортзал покажем, — обрадовался комендант Карась какой-то логической точке. — Там как раз сейчас тренировка. Вот вы спрашивали, как это все финансируется. Все это самоорганизация. Люди знают, что нам надо, и привозят. Вот мы сказали: нам нужны тренажеры, и женщина какая-то на следующий день привезла маты, турники, гантели.

В небольшом зале на первом этаже действительно шла тренировка. Десяток крепких парней, встав на колени кверху задницами, образовывали кольцо.

— А зачем они жопы-то оттопырили? — испугавшись провокации, спросил Красовский.

— Это они шеи разминают. А попой давить хорошо. Не хотите присоединиться?

— Нет, спасибо. Я, во-первых, попой, как вы говорите, уже все, что мог, раздавил, а во-вторых, меня утром Ксения Анатольевна записала в спортзал «Хаятта».

Украинцы застенчивые, смеются, как бы извиняясь, прикрывая рот рукой. Матом стараются не ругаться, рассказывая всем, что мат — это чисто москальское изобретение, которым Сталин пытался заразить нестойкую до языковых вирусов нацию. «У вас, — говорят русским украинцы, — вся ругань через секс, а у нас — через жратву». Но когда приходит время, застенчивый украинец берет АКМ, прячется за платан и стреляет на поражение сперва в левую щеку врага. А потом — контрольным — в правую и в глаз. Это свойство украинцев, хорошо знакомое советским солдатам времен Второй мировой, известно нам с вами как национальная черта других наших соседей — чеченцев. В ночь, когда герои нашего рассказа бродили по туманному Майдану, об этой национальной черте мир еще не знал. Москали вышли из КМДА и пошли вдоль рядов палаток.

— А можно нам на баррикаде-то сфоткаться? — спросила Собчак у юного коменданта.