Против «мессеров» и «сейбров» - [7]

После конца полетов я докладываю все инструктору. Выслушав мой печальный рассказ, он успокаивает:

– Завтра еще раз попробуешь, только не жди, пока самолет совсем прекратит разворачиваться. Тогда поздно, он начнет крутиться в обратную сторону. Видишь, только начинает останавливаться – так сразу убирай ногу. Кончает разворот – уже давай обратно ногу по развороту, а потом прибери.

Ночью мне снится один и тот же сон: я ношусь по аэродрому на самолете и никак не могу его остановить!

На другой день я тщательно слежу за поведением самолета, при малейшем отклонении носа даю обратную ногу, потом немного прибираю, а к концу разворота даю немного ногу по развороту. Одна удачная пробежка, вторая. Чувствую – «поймал», понял, что нужно делать. Докладываю инструктору. Он приходит, смотрит на мои рулежки и говорит:

– Хорошо, завтра продолжим вывозные полеты.

И сколько бы я потом ни взлетал, ни садился, самолет вел себя уже послушно.

Полеты шли почти каждый день. Мы начинаем вылетать на боевых самолетах И-16. Первый вылет прошел успешно. Затем второй, третий. Начинается осень. Немцы рвутся к Москве. Мы с тревогой переставляем флажки на карте и с нетерпением ждем выпуска из школы и направления на фронт, в боевые части. Между тем авиационные части на фронте несут потери. В школе отбирают все излишние самолеты, неисправные ремонтируют. Из инструкторов и окончивших обучение курсантов формируют боевые части и отправляют на фронт. Улетает и наш инструктор Бернов. Мы так надеялись услышать о его подвигах, но только через несколько лет узнали, что уже вскоре после прибытия в боевую часть он не вернулся с боевого задания...

Наступил сентябрь, затем октябрь. Мы уже думаем, что через 2—3 месяца, к Новому году закончим обучение, когда полеты внезапно прекращаются. Нам объявляют, что немецкое наступление на Москву заставило Генеральный штаб принять решение о перебазировании нашей школы за Волгу, в Казахстан. После этого мы грузим все самолеты и разное оборудование на платформы, а все наше нехитрое имущество в теплушки, залезаем в них на нары и отправляемся в путь – на восток.

Наш поезд движется очень медленно. Впереди и сзади, в нескольких километрах, – другие эшелоны. Часто случаются остановки, и тогда мы вылезаем, разминаемся. Затем гудок – мы вскакиваем в теплушки, и поезд начинает движение, но, проехав несколько десятков километров, он делает следующую остановку. За неделю мы не проехали и нескольких сот километров и так и не достигли Волги. Наступил декабрь.

Вдруг на остановке в вагон приходит командир нашего звена и сообщает, что под Москвой начался разгром немцев, они бегут и поэтому нас возвращают обратно. Нашей радости нет предела: наконец-то немцы получили отпор! Да и на старом месте не надо будет обустраиваться, и наше обучение пойдет быстрее.

Наш паровоз перецепили в хвост поезда, и мы двинулись обратно. Теперь мы ехали гораздо быстрее, как и все эшелоны, идущие на фронт. Вскоре мы прибыли в родную казарму, вернули увезенное и начали восстанавливать то, что успели поломать и разрушить. Затем стали продолжать учебные полеты. Я продолжаю выполнять полеты по кругу и в зону, начинаю отрабатывать высший пилотаж – получается хорошо. Еще два-три месяца полетов, и программа обучения будет закончена: я стану боевым летчиком и уеду защищать Родину!

Наша группа продолжала полеты и ждала конца обучения. Но вместо этого в школу пришло неожиданное распоряжение: прекратить полеты на И-16 и начать обучение курсантов на новейших истребителях ЛаГГ-3, которые к этому времени стал выпускать Горьковский авиазавод. Мы расстроены: в мечтах мы видели себя уже на фронте, а здесь отсрочка почти на год!

Необходимо, видимо, остановиться на причинах такого неожиданного для нас решения. В предвоенные годы в стране была создана мощная авиационная промышленность. Авиационные заводы начали массовый выпуск новых типов истребителей. В частности, Горьковский авиазавод, а затем Таганрогский и Новосибирский заводы начали выпускать самолеты ЛаГГ-3, Саратовский – Як-1. Для них нужны были летчики, и нашу Борисоглебскую школу специализировали на выпуск летчиков для «ЛаГГов». Самолеты И-16 промышленность больше не выпускала, поэтому летающие на них летчики фронту не требовались. Наоборот, в связи с отсутствием самолетов в частях появились «безлошадные» пилоты. Возле авиазаводов были созданы запасные авиаполки, куда с фронта прибывали потрепанные в боях авиационные части. Там они переучивались на новую технику, доукомплектовывались молодым летным составом, получали новые самолеты и вылетали на фронт.

В школе началось переучивание инструкторского и курсантского состава на новый тип самолета – ЛаГГ-3. Отличительной особенностью этого самолета по внешнему виду была его длина, вытянутость и заостренность носа, как у щуки, что резко отличало его от тупоносого «ишачка». Но по конструкции самолет отличался еще больше. И-16 был металлической конструкцией, у «ЛаГГа» же фюзеляж и плоскости были деревянные – из дельта-древесины (прессованной фанеры), а позднее и просто из качественной березы. К концу 1941 года немцами было занято Запорожье, мы потеряли многие металлургические заводы. Для выпуска танков, самолетов, артиллерии и другого вооружения металла не хватало. Поэтому молодые конструкторы Горбунов и Гудков под руководством Семена Лавочкина ухитрились изготовить самолет из фанеры, пропитанной специальными лаками. Это была так называемая дельта-древесина, не уступавшая металлу по прочности, но более тяжелая. Из нее самолет изготавливался почти полностью – конечно, кроме мотора, оборудования и вооружения.