Против энтропии - [58]
Многие ли слушатели догадались, что звучит перелицовка (не перевод же!) стихотворения Киплинга "Обрученный"? А шлягер поздних советских лет "За цыганской звездой" лучше б уж и не приписывать Киплингу -ни звезды нет в оригинале (а есть "паттеран", знак, оставляемый цыганами вдоль своей, незримой для джорджо-чужаков тропы), ни многого такого, что есть в этом переводе. Зато — поют! Киплинг не виноват. Но и Бодлер не виноват в том, что "Красотка моя, умчимся в края..." стало цыганским романсом, и даже Мережковский не виноват в том, что в юности сделал этот неудачный перевод. Потому и популярны в эстрадном пении Киплинг и Бодлер, что попали в руки не к переводчикам, но к подражателям. А о них сказал Сальвадор Дали: "Блаженны подражатели — им достанутся наши недостатки".
Империалиста Киплинга чехвостили даже за то, что в Британии ему платят непомерно высокие гонорары (заметим, что пролетарию Максиму Горькому его огромные гонорары в начале века советское лигературоведение записывало в творческий актив). Все тот же Т. Левит в "Литературной энциклопедии" в 1931 году писал: "Особое положение Киплинга в английской литературе отмечается не только <...> гонорарами, раз в 25 превосходящими обычные (по шиллингу за слово 1900, т. е. около 3 тысяч руб. за печатный лист)". Обвиняли (Р. Миллер-Будницкая, 1936 г.) в том, что "творчество Киплинга несет в себе зародыши английского фашизма", в том, что (там же) "киплинговская философия творчества <...> получает признание крупнейших ...идеологов фашизма"". В том, что Киплинг — масон, кажется, его никто не обвинял. Быть может, лишь потому, что масоном Киплинг и в самом деле был.
Князь-коммунист Мирский напоминал, что в Англии Киплинга любят лишь те, кто любит только Киплинга. Даже и не поймешь, обвинение ли это: бурский президент Крюгер не читал ничего, кроме Библии, и полагал, что за другие книги можно взяться лишь тогда, когда постигнешь всю глубину и все красоты этой Книги. Совпадение, быть может, не случайное: кое-кто из читателей Киплинга (в том числе в России) никого, кроме Киплинга, не любит. Но этот факт годится и для обвинения, и для защиты.
Так ли уж кощунственно сравнивать книги Киплинга с Библией? Устами младенца глаголет истина, а младенцы (дети и подростки) знают Маугли лучше, чем Библию. Если бы Киплинг не сочинил ничего, кроме "Книг Джунглей", Маугли, литературный герой, давно поглотил бы своего создателя — как случилось это с Феликсом Зальтеном, автором сказки "Бемби", давно и прочно утратившей в читательском сознании автора: недавний московский опрос — в связи с изданием продолжения "Бемби", весьма незаслуженно забытой сказки "Пятнадцать зайцев", — выявил, что три четверти читателей вообще не знает, кто "сочинил ...Бемби"", оставшаяся четверть убеждена, что "Бемби" сочинил... Киплинг. В бессмертной книге Оруэлла, как известно, "партия изобрела самолеты". В силу великой многогранности дара Киплинга читатели готовы поверить, что он сочинил что угодно — если это хорошее. Омский переводчик Киплинга Евгений Фельдман выявил в различных антологиях английской поэзии немало стихотворений, подписанных именем Киплинга, но отсутствующих в итоговом, полном, "дефинитивном" издании Киплинга 1940 года (научного, полного, комментированного издания Киплинг в Англии пока не дождался). Может быть, и вправду это Киплинг — хотя бы из пресловутых "Школьных стихотворений" 1881 года. Может быть, это имитации. Подражателям — по слову Сальвадора Дали — достаются недостатки, но могут ведь и достоинства достаться в придачу.
Киплинг как детский писатель никогда не подвергался окончательным репрессиям со стороны советской цензуры, во многом благодаря блистательным переводам-пересказам Чуковского и Маршака. Как писал об отношении советских издательств к Киплингу советский автор предисловия к упоминавшемуся изданию БВЛ (1976) Д. Урнов: "Десятки киплинговских книг под прессом лет сжались до одного-двух томов". Лукавый литературовед сказал по советской привычке фразу, неизвестно что означающую: современная полиграфия без усилия ужимает в один том полного Шекспира, Спенсера, Диккенса. Советская цензура, понятно, толковала фразу Урнова в том смысле, что "империализм" Киплинга сгинул, забылся, как Британская Империя, а осталось истинное золото таланта. Но такое толкование — типичное советское вранье. Ибо даже рухнувшая Британская Империя хоть и рухнула, да не совсем, и вовсе не забыта.
В наследство от нее наш современный мир получил — как минимум -английский язык, ставший на некоторое время мировым, как некогда латынь или арабский. Лауреатов Нобелевской премии — британцев — меньше, чем, скажем, французов, а вот англоязычных лауреатов из Ирландии, США, Австралии лучше не подсчитывать. Уроженцы стран, некогда бывших колониями Англии, пишут о своей ненависти (а последнее время — и о любви) к колониальному прошлому, но пишут по-английски. В трескучем, декларативном, но все равно великом стихотворении Киплинга "Английский флаг" четыре ветра говорят правду. Если в XIX веке, во времена расцвета Британской Империи, английский язык представлял для культурного неангличанина своего рода факультатив, то в XX веке, — тем более — в XXI — когда Империя рухнула, обойтись без английского языка почти невозможно, хотим или не хотим, но именно английский — латынь нашего времени. Язык Шекспира, Мильтона и Киплинга.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Это было в дни, когда император Павел Второй еще лишь мечтал взойти на российский престол; когда в Староконюшенном переулке был сочинен его коронационный титул на шести страницах; когда памятник дедушке народного вождя был поставлен на дне реки; когда юный Ромео угнал самолет и за это был обвенчан; а между тем президент Республики Сальварсан все катал и катал по столу пятигранное куриное яйцо… Эта книга, как и предыдущая, в качестве учебного пособия никому и никогда рекомендована быть не может.
Это было в дни, когда император Павел Второй еще лишь мечтал взойти на российский престол; когда служебно-бродячие собаки и гиацинтовые попугаи спасали отчизну; когда оборотень Жан-Морис Рампаль стал матерью тринадцати поросят, чем нанес огромный урон Соединенным Штатам, — а сношарь Лука Радищев потребовал оплаты своего труда не иначе как страусиными яйцами… Книга в качестве учебного пособия никому и никогда рекомендована быть не может.
«Покуда главный герой романа, Богдан Тертычный, сдирает шкуру с чертей, варит из них мыло, пускает их зубы и когти на ювелирные изделия, — человечество продолжает решать вопрос вопросов: Кавель убил Кавеля или Кавель Кавеля. Пока не найден ответ — не начнется ничто! Спасая людей, тонет герой-водяной, чтобы новой зеленой звездой озарить небо; идет по тверским болотам в поисках России караван трехгорбых верблюдов; продолжает играть на португальской гитаре Государь Всея Руси Павел Второй, и несмотря ни на что, деревья растут только ночью.
Нужно ли добавлять что-либо к письму М.Л.Гаспарова?..«31.5.01.Дорогой Евгений Владимирович,сердечное спасибо Вам от вероятного прототипа. Во втором классе просвещенные сверстники дразнили меня доктором Гаспаром, а расшифровал я это только в четвертом: Олеша тогда был малодоступен. Приятно думать, что в очередном поколении тоже кого-нибудь будут так дразнить. Приятно и то, что я тоже заметил Читинскую Итаку: о ней есть в «Записях и выписках» (а если у них будет продолжение, то напишу: Аканье. Алигарх, город в Индии близ Агры)
Это было в дни, когда император Павел Второй взошел на Российский престол; когда из лесу вышли волки и стали добрыми людьми; когда сношарь Лука Пантелеевич увидел во сне восемьдесят раков, идущих колесом вдоль Красной площади; когда Гренландская военщинанапала на Канаду, но ничего не добилась, кроме дружбы; и когда лишь Гораций дал такой ответ, что и не снился никаким мудрецам… Эта книга, как и две предыдущих, в качестве учебного пособия никому и никогда рекомендована быть не может.
В этом предисловии к 23-му тому Собрания сочинений Жюля Верна автор рассказывает об истории создания Жюлем Верном большого научно-популярного труда "История великих путешествий и великих путешественников".
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Маленький норвежский городок. 3000 жителей. Разговаривают все о коммерции. Везде щелкают счеты – кроме тех мест, где нечего считать и не о чем разговаривать; зато там также нечего есть. Иногда, пожалуй, читают Библию. Остальные занятия считаются неприличными; да вряд ли там кто и знает, что у людей бывают другие занятия…».
«В Народном Доме, ставшем театром Петербургской Коммуны, за лето не изменилось ничего, сравнительно с прошлым годом. Так же чувствуется, что та разноликая масса публики, среди которой есть, несомненно, не только мелкая буржуазия, но и настоящие пролетарии, считает это место своим и привыкла наводнять просторное помещение и сад; сцена Народного Дома удовлетворяет вкусам большинства…».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.