Пространства - [13]

Шрифт
Интервал

Но листья она собрала красивые, хорошие. Они бы и сам такие взял, чтобы подарить бабушке. Бабушка такие любит, перебирает их, а когда они приходят с прогулки, ставит в красивую хрустальную вазу.

Кстати, бабушка был уже рядом. У нее хватило ума остановиться и просто понаблюдать, чем дело кончится. Сероглазый шмыгнул носом и протянул руку. Поднялся с корточек и присоединил листья, собранные непонятной тетей к своим.

Потом ткнул пальцем в сторону здоровенного клена, стоявшего неподалеку:

- А там еще есть. Красивые.

Девчонка засунула руки в карманы и посмотрела на малыша с недоверием и опаской. И вдруг улыбнулась:

- Ну, веди, показывай...

И они зашагали туда, где были самые красивые в парке листья.

А бабушка пошла за ними, улыбаясь так, как могут улыбаться только умные пожилые женщины.

Но на девушку в длинном черном плаще все же поглядывала с недоверием.

ТУМАНЩИК

Веселье в квартире не стихало. Правда было оно уже предутреннее, усталое, еще не вымученное, но уже готовое закончиться тишиной опустевшей квартиры, в которой довольно улыбается хозяйка, да ищут двери запоздалые тени гостей, сообразившие, что им пора догонять своих господ.

Лена очень любила такие часы. Может быть потому, что они случались нечасто: должны были совпасть время, место, люди, их настроение... И тогда случалось хрупкое чудо - прокуренная кухня выпадала из ожерелья повседневности, называемой жизнью, и плыла в ночи, словно наполненный теплом, светом, остатками детских надежд и человеческими существами, ненадолго ставшими людьми, шарик.

А может быть потому, что можно было, хотя бы ненадолго, стать самою собой - оставить за порогом рассудительность зрелой тридцатишестилетней женщины, застенчивость и скрытность, прижившиеся со школьных лет, когда очень хотелось принятой в круг, и приходилось скрывать, что тебе интересно что-то помимо дискотек, спортивных мальчиков и первых опытов с губной помадой и длинной юбок.

Уходить Лене очень не хотелось. У Юльки всегда собирались уютные люди, перед которыми не надо было соответствовать, а можно было говорить, что думаешь, искренне расспрашивать о том, почему полноватому, вечно стесняющемуся своей несерьезности, Олегу нравится анимэ и романы Мураками, и с наслаждением канючить, чтобы Юлькин муж Вадим спел любимую. "Колею" Высоцкого.

Ох, как не хотелось уходить. Но пришлось. Наутро надо было собираться и отправлять тринадцатилетнюю дочку в летний лагерь, предстояло проверить сумки, билеты, документы и еще тысячу мелочей. Лена все никак не могла поверить, что эта длинноногая, уже глядящая на нее сверху вниз, самостоятельная девица - ее дочь

В очередной раз вздохнув, Ленка помахала в закрывающиеся двери лифта, услышала, как клацнула закрывающаяся дверь квартиры, отсекая негромкий гитарный перебор, и полезла в сумочку за сигаретами.

Вышла из подъезда, аккуратно придержала тяжелую дверь, прикурила и пошла вдоль дома.

Идти было недалеко, жили они с Юлькой неподалеку. Дошагать до конца дома, пересечь через детскую площадку и, вот она, Нижняя Первомайская. Перебежать через улицу, привычно ловя уголком глаза зеленый крест аптеки, обогнуть дом с аптекой, и в глубине двора обнаружится бежево-коричневатого кирпича шестиэтажка с сонными машинами на сером асфальте и круглосуточной дворовой собакой Альмой.

Ленка сделала пару шагов и утонула в густом тумане. Посреди этой душной, с окнами нараспашку, ночи, коротко рявкнул плотный теплый ливень, за десять минут высказавший все, что думал об этом дурацком, плывущем в собственном поту и злобе, городе, и стих, уйдя туда, где ему привольнее. Видимо, сейчас его остатки решили повиснуть в воздухе белыми густыми клубами, медленно переваливающимися между домами, вытекая на улицы, осторожно поглаживая блеклые листья дворовых деревьев.

Лена осторожно шагала вдоль дома, наблюдая, как медленно выплывают из тумана сантиметры асфальта. Она даже оглянулась, чтобы посмотреть, как позади туман тут же слизывает их, растворяя в себе.

Дом все не кончался. Лена почувствовала, что начинает нервничать и ускорила шаг. Слева все тянулась и тянулась серая стена с черными провалами окон, едва видимыми сквозь туман. Лене показалось, что окна изменились, стали какими-то чужими, неправильными. Всмотревшись, она поняла, что на окнах нет занавесок. Подъезд за подъездом тянулись ровные мертвые ряды нежилых окон, открывающих внутренности мертвых, никогда не знавших людей, квартир. Сердце забухало медленно и неровно, горячими тяжелыми толчками.

В одном из окон Лене почудилось движение. Не движение даже, а его тень. Страшная, словно тень калеки - непонятная, не поддающаяся логическому объяснению, пока ты не увидишь ее владельца. Вот, только Лене совсем не хотелось видеть, кто это решил подойти к окну в темной квартире, где нет никого и ничего, и даже лампочка не свисает с потолка, а торчат два жестких обрубка электропровода.

Почему она решила, что все именно так, почему испугалась, Лена сказать не могла. Все и всегда считали ее очень правильной и рациональной, не хватающей звезд с неба, но надежной и рассудочной. В последние годы она и сама стала казаться себе именно такой.


Еще от автора Максим Анатольевич Макаренков
Стражи. Боги холода

Жестокие древние боги, от которых отреклось человечество, не исчезли. Они внимательно наблюдают за нашим миром, ожидая тех, кто поможет им вернуться и получить былое могущество. В этот момент Земля низринется в пучину кровавого хаоса… Но всегда есть те, кто встанет на защиту людей. Пусть их мало, пусть силы неравны. Но они готовы пожертвовать всем и надеются только на себя и верных друзей. Их называют – Стражи.


Небесные Колокольцы

Кто-то проводит жуткий кровавый ритуал в тихом купеческом Синегорске. Такого кошмара город не знал со времен войны. Кому и зачем потребовалось тревожить зловещие тени прошлого? Искать разгадку приходится не только инквизиторам республики, но и отставному армейскому магу Владиславу Воронцову со своим учеником.


Ангелы крови

В этом Городе обитают опасные и древние существа. Здесь бок о бок сосуществуют люди, вампиры и ангелы. И кто-то в этом городе, при помощи древнего артефакта, намерен захватить всю власть. Частный детектив Кинби, расследуя дело о пропаже женщины, оказывается вовлечен в водоворот кровавых событий. Но победа в борьбе со злом всегда достигается слишком большой ценой…


Дальнобойщик

Мир, в котором победил копирайт. Вам он нравится? За идею даркнета и неоценимую помощь в редактуре огромное спасибо дайри-юзеру Каздалевский — http://www.diary.ru/~kazdalevsky/Первоисточник: СИ — http://zhurnal.lib.ru/m/makarenkow_m_a/darknet.shtml.


Дни стужи

Событие, навсегда изменившее мир. Он стал иным – очень странным, местами опасным и, вновь, неисследованным. Москва осталась столицей, но уже Республику Московия, торговый центр «Охотный ряд» пришлось залить бетоном и запечатать магическими печатями, а в ярославских лесах порубежники выкуривают гнёзда чёрных вдов. Отставной порубежник Стас Григорьевич, особо не помнит свою фамилию, её давно заменило прозвище – Хромой. Вместе со своим другом Иваном он выполняет заказы обеспеченных людей. Ведуны добывают полезные и опасные артефакты, а иногда внешне самые обычные вещи.


2012 2.0

Совместный проект Николая Турубара и команды «Модели для Сборки».Роман «2012 2.0» — это мистификация, где реальность, фантазии и ожидаемый очередной конец света переплетены в замысловатую конструкцию, распутывать которую предстоит пользователям социальных сетей.Роман написан четырьмя авторами и в нем пять главных героев. Каждый из авторов отписывал свою линию, которая очень близка ему по роду деятельности, т.е. у всех героев есть живые прототипы, а большинство описываемых событий имели место быть в реальной жизни авторов, их друзей и родных.


Рекомендуем почитать
Дом

Автор много лет исследовала судьбы и творчество крымских поэтов первой половины ХХ века. Отдельный пласт — это очерки о крымском периоде жизни Марины Цветаевой. Рассказы Е. Скрябиной во многом биографичны, посвящены крымским путешествиям и встречам. Первая книга автора «Дорогами Киммерии» вышла в 2001 году в Феодосии (Издательский дом «Коктебель») и включала в себя ранние рассказы, очерки о крымских писателях и ученых. Иллюстрировали сборник петербургские художники Оксана Хейлик и Сергей Ломако.


Семь историй о любви и катарсисе

В каждом произведении цикла — история катарсиса и любви. Вы найдёте ответы на вопросы о смысле жизни, секретах счастья, гармонии в отношениях между мужчиной и женщиной. Умение героев быть выше конфликтов, приобретать позитивный опыт, решая сложные задачи судьбы, — альтернатива насилию на страницах современной прозы. Причём читателю даётся возможность из поглотителя сюжетов стать соучастником перемен к лучшему: «Начни менять мир с самого себя!». Это первая книга в концепции оптимализма.


Берега и волны

Перед вами книга человека, которому есть что сказать. Она написана моряком, потому — о возвращении. Мужчиной, потому — о женщинах. Современником — о людях, среди людей. Человеком, знающим цену каждому часу, прожитому на земле и на море. Значит — вдвойне. Он обладает талантом писать достоверно и зримо, просто и трогательно. Поэтому читатель становится участником событий. Перо автора заряжает энергией, хочется понять и искать тот исток, который питает человеческую душу.


Англичанка на велосипеде

Когда в Южной Дакоте происходит кровавая резня индейских племен, трехлетняя Эмили остается без матери. Путешествующий английский фотограф забирает сиротку с собой, чтобы воспитывать ее в своем особняке в Йоркшире. Девочка растет, ходит в школу, учится читать. Вся деревня полнится слухами и вопросами: откуда на самом деле взялась Эмили и какого она происхождения? Фотограф вынужден идти на уловки и дарит уже выросшей девушке неожиданный подарок — велосипед. Вскоре вылазки в отдаленные уголки приводят Эмили к открытию тайны, которая поделит всю деревню пополам.


Как будто Джек

Ире Лобановской посвящается.


Петух

Генерал-лейтенант Александр Александрович Боровский зачитал приказ командующего Добровольческой армии генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова, который гласил, что прапорщик де Боде украл петуха, то есть совершил акт мародёрства, прапорщика отдать под суд, суду разобраться с данным делом и сурово наказать виновного, о выполнении — доложить.