Простолюдин - [64]

Я и взвыл. Мысленно. А по окончании неслышного воя решил твердо: я выбрался с Луны, выберусь и с каторги. Даже если на это уйдут годы.

Вскочил и довел число приседаний до восемнадцати.

13

Стены, потолок, пол - не то. Уже проверял и больше не стану.

Вентиляционная отдушина? Ее нет. Воздух в камере, однако, остается чистым, значит, он поступает извне через микропоры в облицовочном материале. Не то. Я не молекула и в микропору не протиснусь.

Рукомойник, унитаз, лоток для подачи пищи? Даже не смешно.

Дверь камеры? Очень толстая, сдвижная, по приказу извне уезжает вбок. Что будет, если я попытаюсь заклинить ее?

Робот-надзиратель, хоть и туп, но отреагирует на неисправность вызовом ремонтника - вероятно, тоже робота. Тот разберется с ситуацией, меня накажут, и я останусь на том же расстоянии от цели, что и раньше. Но попробую, если не придумаю что-нибудь получше.

Чем еще двери отличаются от стен?

Я провел несколько часов, приложив к двери ухо. Раз или два мне, кажется, удавалось уловить какие-то звуки, но они вполне могли и померещиться. Психика человеческая - дрянь, она порой заставляет нас видеть и слышать то, чего нет. Эврика! У меня ведь есть кружка. Приставив ее к двери, я действительно стал фиксировать звуки снаружи - очень редко и очень тихие, почти сливающиеся с фоновым шумом, но все же явные звуки. Пытка тишиной кончилась.

Я понимал, что ненадолго: день, самое большее два. Если совсем не повезет, то и меньше. Потом ко мне будут приняты меры. За это время я должен получить максимум звуковой информации извне. И на основании полученной информации понять, как действовать дальше.

Мои рассуждения были просты: роботы-надзиратели - аккуратные тупые служаки. Инфос не вмешивается в управление ими только за ненадобностью. Роботы и без него справляются. Поправка: справляются в штатных ситуациях. А как они поведут себя в нештатной? В такой, где им самим придется принимать решение?

Неясно, сами они будут принимать его или обратятся к Инфосу, но, возможно, им понадобится некоторое время - наверное, секунда-другая, не больше - на осмысление ситуации и выбор линии поведения. Одна-две секунды - это ужасно мало, но я не вправе рассчитывать на большее.

В первый же день я услышал звук садящегося флаера. Его маршевый двигатель так выл на реверсе тяги, что спутать этот вой с любым другим звуком было невозможно. Вскоре вой смолк и возобновился спустя примерно полчаса. Кружка и настороженное ухо дали мне понять: теперь флаер улетает прочь. Вот его уже и не слышно...

На следующий день примерно в то же время (попробуйте-ка сами оценить с приемлемой точностью временной промежуток, равный суткам, без часов, а я на вас посмотрю) вой двигателя повторился. Ура! - меня не перевели в другую камеру и не усилили звукоизоляцию, так что я сумел услышать флаер и на третий день, опять примерно в то же время. Больше не рисковал, приняв за истину правдоподобную гипотезу: флаер прибывает ежедневно в одно и то же время. Вероятно, привозит продовольствие. Почему я не слышал и не видел его раньше?

Ответ был прост: когда я занимался копанием ям, как раз в это время меня водили на обед. Когда же меня заперли, я, естественно, ничего не слышал, а время санобработки не совпадало с прибытием флаера. Похоже, он появлялся уже после того, как меня водворяли обратно в камеру.

И правильно: лишние впечатления каторжанам решительно ни к чему.

Дождавшись - ох, как мучительно медленно тянулись дни! - следующего выхода на помывку, я нарочито медлил покинуть камеру, изображая, будто ослеплен ярким солнцем, вследствие чего получил от робота легкий разряд тока. Как водится, взвизгнул и подпрыгнул, что было несложно. Некоторым полезным действиям приходится долго учиться, а иные получаются сами собой, и стараться не надо.

Я трижды споткнулся на пути в помывочную - всякий раз робот угрожающе гудел и шевелил разрядником. Восстановив равновесие, я изображал испуг и делал жесты, понятные даже роботу: иду, мол, иду куда предписано, режим содержания нарушать не смею. Ну что тут поделаешь, если я ослаб? Тащусь, спотыкаюсь, но ведь иду...

Вряд ли я выгадал больше минуты. Ох, мало!

В помывочной я нарочито долго раздевался, а после душа изобразил, будто мне в ухо попала вода, и неуклюже запрыгал на одной ноге. Робот ждал. Я дольше обычного задержался под струями горячего воздуха и разыграл целую комедию с одеванием: для начала перепутал рубашку со штанами, затем надел штаны задом наперед - словом, весьма старательно изображал пришибленного и заторможенного. Ту же роль я сыграл и при стрижке ногтей. Надзиратель терпел эти выходки, время от времени коротко и сердито жужжа сервомоторами. Сколько времени я выгадал - минут пять, наверное? Мало! Мало!

Назад я тащился столь медленно, что робот вновь угостил меня разрядом, и тут уж я не сплоховал: коротко вскрикнул, потом как бы задохнулся, начал шататься, царапать ногтями грудь и в довершение всего рухнул на бетон, да так неловко, что расшиб скулу. На робота я не смотрел, но слышал, как он жужжит надо мной, словно мелкое и волосатое земное животное шмель. Жужжи, жужжи... Я страдальчески вытянулся, затем судорожно подобрал под живот колени и замер. Правой саднящей скуле было тепло: наверное, по бетону понемногу разливалась кровь.