Простолюдин - [24]

Джоанна обворожительно улыбалась. Я только дивился: откуда у нее, простой дворяночки, взялась томная грация? Где научилась манерам? Почему не выглядит неотесанной провинциалкой в высшем свете?

Так и спросил ее - на ушко.

- Не будьте столь простодушны, барон, - был ответ. - Я догадывалась, что досадное происшествие с вами - всего лишь временное недоразумение.

Возможно, догадывалась. А возможно, ей намекнули. Конечно, она не теряла времени даром. Я постеснялся спросить ее, сколько ей стоили учителя.

Ну а если бы, выйдя на волю, я не пожелал ее видеть - тогда как?

Просто и понятно: не рискнешь, не уцепишь свой шанс - и не выиграешь. Лезть из кожи вон без гарантированной награды - только так и можно чего-то достичь. Джоанна лезла.

Все равно я был рад ее видеть.

В огромном зале, украшенном таким количеством позолоты, что глазам делалось больно, наполненном сотнями разряженных в пух и прах придворных, один я, наверное, выглядел неотесанным чурбаном. Но это-то от меня и требовалось. Я понял свою роль заранее по намекам церемониймейстера, не потратившего на меня много времени, и по причитаниям портного, скорбящего о невозможности в два счета одеть меня сообразно достоинству.

Император пожелал, чтобы я присутствовал на приеме, - этого было более чем достаточно для придворной своры. Какое мне дело до ухмылок герцогов, принцев и всяких прочих попугаев!

Прием наводил на мысль, что новое - это хорошо забытое старое. В глазах рябило от нарядов. Бриллианты разбрасывали по залу цветные лучи. Шелест дамских платьев сливаясь в ровный фон, ощутимо давил на уши. Играла тихая музыка, с трудом пробиваясь сквозь белый шум. Все цвета кожи, все антропологические типы были представлены здесь, ясно говоря: тут не какая-нибудь простая монархия, а единственная и неповторимая монархия всея Земли! Даже более: планет, спутников, поясов астероидов, облака Оорта и уж заодно всего Млечного Пути. На Магеллановы Облака и Туманность Андромеды империя не простиралась, похвально скромная...

И кому какое дело, что подданные империи обитают только на одной планете и разучились летать к звездам?

Лишь немногие гости осмелились приблизиться к нам и завести разговор, за что я был им благодарен: нет ничего приятного одиноко торчать посреди зала вроде монумента, выставленного на всеобщее обозрение. Мои нервы выдержали бы и не такое, но за Джоанну я опасался.

- У вас странный акцент, откуда он?

- Реликтовый, мадам. Я и сам реликт.

- Правда ли, что на Луне любой может прыгнуть выше головы?

- Я прыгнул еще дальше: с Луны прямо на Землю.

- Не сомневаюсь, что вы отличный прыгун.

Это уже колкость. Но отвечать надо смиренно.

- Куда мне! На Земле еле ноги таскаю.

- Однако прыгнули сразу в бароны.

- Жалею, что не был на Луне маркизом, - отвечал я со смехом. - Тогда скакнул бы сразу в герцоги.

- Говорят, вы лечились у психиатров?

- Боюсь, что попаду к ним снова, спятив от вашей красоты, мадам.

Джоанне досталось куда меньше внимания. Диковиной был я, а не она. Все было ясно с ней придворным интриганам: безвестная смазливая дворяночка вцепилась в новоявленного барона, чтобы женить его на себе и самой стать баронессой. Но знакомились и с ней, порой снисходя до комплиментов, - видимо, из вежливости и просто на всякий случай. Я начал понимать, что искусство придворной жизни состоит в том, чтобы всех знать, все помнить, ничего не упускать из виду и пользоваться моментом, когда он наступит. В теории легко - на практике куда сложнее. Требует перестройки мозгов на соответствующий лад.

Меня это не заботило: я не собирался вести такую жизнь. А если она нравится Джоанне, то тем хуже для нее.

Пока что я замечал лишь одно: ей нравится блистать. Ну, это еще ладно.

И опять я вспомнил Хелен. Лишь я один мог оценить ее красоту, а этого женщине мало. Ей нужен не только любимый мужчина, ей нужны еще и восторженные поклонники. Я-то не слишком восхищался ею: мне было просто не с кем сравнить. И что досталось ей в итоге? Даром прожитая жизнь, и сразу даже не скажешь, к счастью или к несчастью, что короткая...

Тут по залу разнесся стук, и разом наступила мертвенная тишина. Статный, убеленный сединами старец до крайности благородной наружности трижды ушиб паркет длинной вычурной палкой, и в зал, сияя бриллиантами и шурша мантией, вошел он, император всея Земли, Солнечной системы и Галактики Рудольф Третий.

За ним следовала императрица, длинный шлейф платья которой, похожий на парашют во время укладки, поддерживали ангелоподобные пажи, затем девчушка лет пятнадцати в изящнейшем платье без шлейфа и мальчишка лет четырех, ведомый за руку воспитателем. Наследник. Наверное, его нечасто выводили на большие приемы, поскольку, узрев столь великую толпу приглашенных, юный принц озадаченно запустил палец себе в нос, был треснут воспитателем по руке, ударился в рев и по мановению императорской руки был уведен во внутренние покои.

Император сел на трон, императрица на другой, чуть поменьше. Шлейф красиво разложили на полу. Принцесса осталась стоять за спинкой трона матери. В толпе приближенных и гостей кто-то кашлянул, на него приглушенно шикнули.