Просто вдвоем - [83]

Я изложил последовательность действий: удар затылком в переносицу, удар пяткой по голени и по стопе, удар локтем под грудь – и, наконец, неизменный хит, от семестра к семестру вызывавший у женщин дикий восторг: движение, которое Уоттс окрестил «газонокосилкой». Демонстрируя его на мне, он объяснил:

– Хватайте нападающего за причинное место и резко, с выкручиваньем, дергайте, как будто запускаете газонокосилку: ж-ж-жик!

Женщины покатились со смеху, а я закусил губу и, надо полагать, покраснел, когда Ральф попросил их отрабатывать это движение без натурализма, чтобы не лишать нас с Эллсвортом возможности стать отцами.

Шесть женщин из моей группы одна за другой подходили ко мне, становились лицом к остальным, а я обхватывал «жертву» сзади, не давая двигать руками, и получал положенные удары, череду которых завершала имитация «газонокосилки». Почти все участницы даже воспроизвели шумовой эффект. Эрин, подружка Жаклин, так бойко проделала все движения, что я улыбнулся, представив себе, как насильник буквально молится, чтобы она смылась. Группа одобрительно загудела, когда она на полном серьезе спросила, не пнуть ли ей бандита напоследок.

Эта девчонка мне нравилась.

Жаклин замыкала очередь. Я понимал, что из-за моего присутствия она нервничала, и надеялся, что не помешаю ей освоить столь важные для нее приемы. Она должна была поверить в их действенность, уверовать в собственные силы. И моя задача заключалась в том, чтобы ей помочь.

Когда я обхватил ее, она застыла. Черт! В ушах у меня зазвенело: «Это моя вина, моя вина, моя вина…»

– Ударь меня, Жаклин, – тихо подсказал я, – локтем. – (Она подчинилась.) – Хорошо. Теперь нога. Голова. – Я вел, она следовала моим указаниям. – «Газонокосилка».

Жаклин выполнила движение, но жужжать, в отличие от остальных, воздержалась. Я разжал руки, и она, спотыкаясь, вернулась к своей группе, которая приветствовала ее чуть ли не как обладательницу олимпийского золота. Когда Эрин заботливо обняла Жаклин, я подумал, что моей девушке не найти подруги лучше.

Моей девушке.

После «медвежьей хватки» пришлось выполнять захват спереди. Это оказалось еще хуже. Я прикасался к Жаклин через подушки своего защитного костюма, на нас смотрели посторонние, а те движения, которые мы совершали, имели вполне определенную учебную цель, однако я испытывал желание, сравнимое по силе с ударом под дых. Когда мы посмотрели друг другу в глаза, меня чуть не парализовало, но тело, к счастью, автоматически сымитировало нападение, а Жаклин высвободилась без моих подсказок. За меня ей охотно подсказывали другие женщины.

Оставалась еще неделя: три лекции по экономике.

Одно занятие по самообороне.

И все.

Глава 20

Лэндон

– Стэндиш, слушай меня внимательно. – Иногда Бойс говорил тоном утомленного отца, и для наших «клиентов» это было только к худшему. Они не сразу понимали всю серьезность своего положения. – Ты в глубокой заднице, чувак.

Я закатил глаза. Мои руки были скрещены, а бедром я опирался о старую раковину со сколотой эмалью.

Эдди Стэндиш стоял лицом к Бойсу, но при этом, как птица, не оборачиваясь, посматривал на меня. Ему нужно было следить за моими перемещениями, но встречаться со мной взглядом не хотелось.

– Мне просто надо еще немного времени, что тут непонятного?

– Хм, – произнес Бойс, поджав губы, – видишь ли, в этом-то и проблема. Твое время – оно вроде как уже истекло.

Эдди заморгал, и его лицо покрылось пятнами. «Господи, только бы не заревел!» – подумал я. Я терпеть не мог, когда они плакали.

– Истекло? То есть как? Вы все меня знаете. Томпсон меня знает. Почему он не даст мне отсрочку?

Стэндиш отвернулся и провел обеими руками по голове, чуть не повыдергав себе волосы, но когда он снова посмотрел на нас, его лицо превратилось в маску. Маску высокомерия. «Я выше, я круче тебя, и сейчас мне навешают люлей».

– Брось, Уинн. Не будь гондоном.

Бойс посмотрел на меня: «Я не ослышался?»

«Да вроде нет, старик», – пожал я плечами.

На пороге уборной появился девятиклассник. При виде нас он вытаращил глаза и попятился.

Уинн, набычившись, стал приближаться к Стэндишу:

– Значит, гондон – это я? Я, а не тот придурок, который задолжал двести баксов… Он ведь должен две сотни, Максфилд?

– Ага.

– …За дурь, которую раздал шлюхам? – Бойс заржал, и Стэндиш тоже засмеялся. Идиот. – Я бы объяснил тебе, что Маскфилду и мне, например, не приходится платить за секс. Но не буду. И так тебя жалко, если тебе дают только за наркоту.

Уинн посмотрел на свои ботинки, почесывая пальцами подбородок. Это означало, что он собрался пофилософствовать. Черт! А мне ведь пора было идти на урок.

Бойс продолжил:

– Я ничего не имею против телок, которые, как и я, любят себя потешить. Допустим, что я кобель, все же не проститутка. – Бойс снова поднял на Стэндиша прищуренные глаза. – Но фиг с ними, с телками. Бабы есть бабы. А вот парень, которому, как тебе, приходится платить за перепихон, – это уже трагедия. И я не просек твой юмор, когда ты назвал гондоном не себя, а меня.

Несколько секунд Стэндиш молчал, переваривая этот спич, после чего нервно засмеялся и сказал:

– Ребята, да я этим сукам ничего и не плачу. Обещаю заплатить, трахаю их, и все. А что они могут сделать? Орать про изнасилование? Они потаскухи и торчки. – Он посмотрел на Бойса, перевел взгляд на меня и сглотнул. – Да я… э-э… почти всю дурь поменял на карбюратор.