Бывший концлагерь, превращенный в музей, со всеми жуткими атрибутами — колючей проволокой, бараками, печами крематория и пожелтевшими фотографиями, запечатлевшими массовые казни.
Выставку кошек.
Выставку собак.
Выставку цветов.
Выставку мотоциклов.
Национальный парк «Баварский лес», напичканный живностью.
Надменными лосями с беременными лосихами.
Благородными оленями.
Неблагородными кабанами, хрюкающими со славянским акцентом.
Волками, скрещенными с оборотнями.
Жирными барсуками, благополучно пережившими в глубоких норах все мировые войны.
А также глухарями, тетеревами, куропатками…
И прочей флорой и фауной с четким клеймом «Сделано в Германии».
Агент в отставке, минуя очередной поворот, боковым зрением заметил, что супруга помрачнела до неприличия.
— Как ты думаешь, Крошка, Ральфу-призраку не очень скучно в компании престарелых дам?
Но Джессика ответила встречным вопросом:
— Парень, знаешь, но я до сих пор не поняла, зачем этот…
Вынужденная пауза.
— Ну ты понимаешь, о ком я?
— Разумеется, Крошка.
— Зачем этот… — Короткая пауза. — Так упорно стремился прожить как можно дольше?
— Глупенькая. — Ральф поддал газу. — Богатый человек похож на абсолютно сытого.
Ральф лихо вписался в поворот.
— Он уже попробовал все, что можно Ральф резко тормознул, пропуская встречный грузовик.
— И чувствует себя полным хозяином жизни…
Ральф снова поддал газу.
— Пока не приходит старость.
Ральф пошел на обгон трейлера с дачным прицепом.
— И тут человек, которому было доступно практически все, понимает, что он не может купить ни новой молодости, ни, тем более, бессмертия.
Ральф сбавил скорость, подчинившись дорожному знаку.
— Вот и старается все имеющий любым способом продлить свое неполноценное существование.
Джессика склонила голову на крепкое и надежное плечо умного супруга.
— Но зачем нужна жизнь, в которой нет любви?
— Ты, как всегда, права, Крошка, абсолютно права…
