Просто Кэрол - [9]

Но ни одна креветка не сравнится с ощущением жизни и молодости, это да.

Некоторое время мы ели молча, просто сидя рядом, как старые друзья. Потом Клайд ткнул кусочком в открывающийся вид и неэстетично, но очень обаятельно жуя, сказал:

— Опиши этот дождь одним словом?

— Вкусный, — тут же ответила я, отковыривая от коржа сыр.

— Почему это?

— Я шла довольно долго, задрав голову и высунув язык, — пояснила я. — Можешь поверить мне на слово.

Клайд смотрел некоторое время куда-то сквозь все. Потом снова открыл рот.

Коробка опустела за разговорами о Ньютоне и яблоке, звездной пыли, вкусе дождя, компьютерах, о том, насколько сильно привязаны чайки к океану и больно ли ему, когда они умирают. Это был очень важный вопрос.

— Но ведь они едят его рыб, — горячо спорила я. — Да они просто потребители!

— Они кричат ему, — отвечал Клайд, и даже в его голосе была улыбка. — Ты ведь не знаешь, что именно они кричат, так что не можешь и судить о них и о нем.

В общем, какие-то весь день были мокрые темы.

Мы уже успели высохнуть и поговорить обо всем, что шло в наши опустошенные ливнем головы, а я даже, кажется, ненадолго уснула, когда все закончилось. Закат из нашей части дома видно не было. Это было, конечно, ужасно.

Мы собрались и пошли прочь. Спустились вниз, собаки все так же не было. Мне стало щекотно, когда руки Клайда приподняли меня, помогая преодолеть забор. Я засмеялась и изогнулась, но тут же притихла, чего-то испугавшись и прислушиваясь.

Он довел меня до дома. Я даже надела кеды, чтобы выглядеть респектабельно.

Я почему-то рассчитывала на поцелуй в щеку, как в дурацких мелодраматических фильмах, и не могла дождаться конца пути, но он просто сказал:

— Ну что же, Кэрол, свою учительскую миссию я выполнил.

— Какую?… — Я все еще таяла от мыслей о прощальном поцелуе.

— Ну как же, встретил тебя под ливнем совершенно разбитую и потерянную, накормил, проследил, чтобы ничего с тобой не случилось…

Ау, какой больный разрыв шаблона.

Он развернулся.

— Пока, Кэрол, удачи. Не опаздывай больше на мои уроки, — помахал рукой.

На прощанье, блин.

Мне захотелось заржать и упасть, катаясь по земле. Поняв, что начинается очередная истерика, я укусила себя за руку, отрезвляя. Так. Собраться.

Разговор с родителями был долгий и нудный. Порешили, что у меня был жар. Пообещала публично извиниться перед кланом Адамсонов (конечно, а потрахаться им не завернуть?), отпустили спать.

Рухнула на кровать без сил, свернулась в клубок. Значит, учительский долг. Угу.

Конечно, я была расстроена. Но гораздо больше я злилась, и еще думала о том, что все же что-то значу и могу. Чувство новизны и восторга переполняло меня до краев, все так же грозя расплескаться. Значит, Гортензия у нас звезда, а Кэрол — просто Кэрол? Ну-ну. То-то ты со мной не затыкался часов так несколько.

А может, это обычная вежливость?

Отставить сопли, тряпка половая. Фу, как двусмысленно.

Ниче, вы у меня еще попляшете, мистер Хедэйк. Прямо таки брейк нижний станцуете, не будь я…

А кто я?

Это тоже выясним. Спарки, иди ко мне под одеяло, холодно же.

Часть 5

Ненавижу ходить в школу по субботам. Нет, это не лень, это обостренное чувство справедливости и только оно. Ну а что, разве честно, что вся начальная школа и половина средней будто вымерла, а мы, как идиоты, пашем четыре академических часа вместо того, чтобы выспаться нормально? Вот так идешь по пустому этажу, на котором гулко отдаются шаги, а у тебя между тем только первый урок закончился и еще весь трудовой день впереди.

Правда, сегодня утро-исключение. В школу я рванула с удовольствием, лишь бы не видеть эти адамсоновские рожи. И то отпустили меня только потому, что «пупсичек Джоэл» все равно будет дрыхнуть без задних ног до середины дня (ребенок отсыпается после вчерашней тяжелой дороги), и аудитория для рассказов о папочкином бизнесе ему не нужна.

Пока что мне, правда, удалось еще ни разу не попасть под выносящее влияние речей Джоэла, потому что вчера после своей незапланированной прогулки я пришла поздно, а сегодня вот сбежала практически в семь утра. Так что, если задуматься, ситуация на данный момент не такая уж и дерьмовая.

На первом уроке была контрольная по истории, и я на время выпала из реальности, вспоминая в мельчайших подробностях, которым народам Октавиан Август успел надрать задницу за свою долгую и продуктивную жизнь, а которым нет. Здесь я была в своем течении. Названия битв и имена полководцев вспыхивали в моей голове со сверхъестественной яркостью еще до того, как я успевала четко сформулировать, что мне нужно, цепкая память услужливо рисовала в сознании карты, лица, судьбоносные решения и ошибки. Я писала с удовольствием, не думая ни о чем, лишь краем глаза замечая иногда пялящуюся под спрятанный на коленях дорогой сенсорный мобильник Гортензию, которая все так же сидела за моей партой. Интересно, она там гуглит, кто такой Цезарь, или просто переписывается с каким-нибудь парнем, наплевав на контрольную?…

Урок закончился неожиданно, и мой листочек лег на стол первым. Вздохнув, я поплелась обратно за парту. Следующий у нас здесь же. Усевшись, я положила подбородок на сложенные руки и стала исподлобья рассматривать трещину в штукатурке под потолком. Моя работа как была, так и оставалась пока единственной на столе.