Просто Кэрол - [49]

А в зале была вся старшая школа, включая чьих-то родителей, в основном, правда, матери-домохозяйки, которым просто заняться нечем, вот и пришли поглазеть на скандал в школе у любимых чад. Заодно продемонстрировать, какие они заботливые. Но ведь и перед ними почему-то стыдно. В первом ряду сидели учителя и отец Кэрол, которого, слава богу, на сцену не пустили.

Директор закончил пороть херню, сообщил, что меня уволили, и закончил тем, что я хочу сказать несколько слов. Мне навязчиво захотелось громко истерично заржать и сказать «не, не хочу», но я послушно взял в руки микрофон и даже прокашлялся.

Перешептывания прекратились. Все смотрели на меня. Я открыл рот и закрыл его. Потом, наконец, собрался с мыслями и все-таки выдал неуклюжее:

— Мне очень жаль, что я подвел вас и всю школу, и что в середине семестра придется искать нового преподавателя физики. Впрочем, совсем скоро рождественские каникулы, и, я думаю, эта проблема будет решена. Я… Я ухожу по личным причинам, о которых не хочу распространяться.

Я увидел ее. Пока говорил, искал глазами, и вот теперь вдруг увидел. Кэрол сидела на предпоследнем ряду, с самого краю. Подружка Мефодия, все время выпадает из памяти ее имя — в общем, та, что со стеклянными глазами — отрешенно смотрела перед собой, сжимая пальцами левой руки ладонь Кэрол. Она явно меня не слушала. А впрочем, я и сам себя не слушал.

Кэрол не поднимала головы. Вглядевшись, я понял, что у нее в руках снова чей-то телефон. На миг в сердце шевельнулось отчаянное подозрение, что она все же что-то задумала, но реалист во мне на корню задавил всякую надежду. И правильно сделал, в общем-то.

— Мистер Хэдейк, а как же домашнее задание? — выкрикнул кто-то из середины зала. На него зашикали.

— Его проверит новый преподаватель, — медленно проговорил я. — А я…

— Фразы про «личные причины» недостаточно, мистер Хэдейк, — услышал я язвительный голос Девенпорта-старшего, особенно выделившего это «мистер».

— О’кей, — вдруг легко согласился я. Терять было, в общем и целом, нечего. — Я ухожу, потому что подорвал честь и статус школы и тяжелейшим образом оскорбил одну из ваших учениц. Я сожалею. Скорее всего, это какая-то патология. Думаю, я опасен для общества. Я переезжаю.

Я, конечно, врал. Кэрол моментально вскинула злой взгляд. Я задохнулся. Какая родная.

На миг наши глаза встретились, потом она поспешно наклонилась, начеркала что-то, сверяясь с экраном телефона, и принялась нервно комкать листочек.

Сказанного наконец-то оказалось достаточно. Мистер Девенпорт зааплодировал, к нему присоединились жидкие, неуверенные хлопки моих офигевших учеников. Директор снова начал что-то говорить, наверное, о расписании, что оно изменится. А я, ни на кого не глядя, стал спускаться и пошел к выходу. Наконец-то закончилось в высшей мере унизительное шоу.

За эти несколько шагов я понял все. Какой я дурак, как я сам все разрушил. Не поддался бы животной похоти — сохранил бы Кэрол. Нас застали бы у нее дома мило беседующими. Это было бы легко объяснить.

Теперь же — эта мысль вопила, взрывалась у меня в голове снова и снова — неизвестно, увижу ли я ее еще когда-нибудь.

Я решил пройти мимо нее в последний раз. Пускай пришлось топать через весь зал к дальнему выходу снова на виду у всех — директора никто не слушал, все смотрели на меня — мне так захотелось.

Когда я проходил мимо, она протянула руку. Из влажной ладони ко мне перекочевала смятая бумажка.

Выйдя из школы и сев в машину, я развернул ее. Корявые торопливые буквы, так не похожие на привычные аккуратные строчки Кэрол, по которым я так часто бездумно проводил пальцами, проверяя ее тетради, гласили:

«Езжай на юго-восток».

Эпилог

— Парень, будешь вылезать, хлопни дверью как следует. Машины старые, казенные, новый штаб все никак не закупят.

Я заплатил таксисту и достал из кармана рюкзака распечатанную на всякий случай карту с Гугла. Итак, два квартала налево и можно сесть на трамвай, хотя вряд ли они ходят здесь в такое время. Автобусная станция на самой окраине округа.

Ну что же, теперь остается только вперед-вперед через ночные улицы, бежать из этого города. Я еще не осмыслил этого до конца, да и не хочу. Потом, пускай потом станет больно, не сейчас и не этой ночью, когда я по купленным согласно Ее совету билетам буду ехать по пустой дороге прочь от уходящего дня.

Трус ли я?

Я хочу верить, что все еще смогу вернуть. Однажды.

Так горько и так необходимо надеяться.

Я докурил сигарету, взял за ручку небольшой чемодан на колесиках. Эх, надо, надо однажды попутешествовать без всего этого, налегке. Надо, еще успеется.

Поплутав в золотисто-черных дворах, я вышел к трамвайной остановке. Действительно было пусто, и я решил дойти до станции прямо по рельсам. Всего-то миля, не больше, за пятнадцать минут осилю.

Еще одна сигарета, и я пошел.

Она стояла там, на путях, освещенная с одной стороны тусклым фонарем, с другой — луной. Я узнал синюю ветровку и огромные белые кроссовки еще издалека.

Нос Кэрол казался еще более вздернутым, чем раньше, а волосы — еще более красными и растрепанными. Наверное, они успели отрасти за все это время, я не знаю.