Просто Кэрол - [17]

А вот ибо нехуй.

Оставалось последнее, так сказать, гвоздь моей программы.

Полчаса поковырявшись в картах в ближайшем интернет-кафе, я записала адрес и села в трамвай, который довез меня до небольшого двухэтажного дома. Обойдя его кругом, я нашла во дворе еще один корпус и спуск в подвал. Он-то мне и нужен был.

Я толкнула дверь. Звякнул колокольчик.

В помещении был полумрак. Было тепло и чисто, у стены рядом с дверью стояла огромная витрина с серьгами всех калибров и конфигураций, на стенах висели фотографии работ разных мастеров и дипломы об участии в каких-то конкурсах, в рамочке покоилась лицензия. За стойкой обнаружилась невысокая кудрявая девушка.

— Здрасте, — я огляделась по сторонам и направилась к ней. — На когда у вас записаться можно?

Она немного недоверчиво оглядела меня, но все-таки ответила:

— Пирсинг у нас без очереди, татуировку можно будет сделать через полчаса, когда мастер освободится. А вас что интересует?

— Все, — решительно ответила я, чувствуя, как от собственной храбрости волосы на теле дыбом встают. — А где у вас можно подождать?

— Тут, — смерив меня все таким же подозрительным взглядом, девушка удалилась куда-то в соседнее помещение, откуда было слышно монотонное жужжание и звук работающего телевизора. Я плюхнулась на вполне дружелюбно выглядящий мягкий диванчик, насвистывая прилипчивый мотив. От страха и предвкушения спагетти в моем желудке явно скрутились в морской узел, попутно сдавив половину внутренностей. Сердце ушло туда же, в общую кучу.

Из смежной комнаты появился черноволосый улыбчивый парень в фартуке, больше всего напоминающем атрибут дела мясника, снимая на ходу резиновые перчатки. В брови у него было колечко, а вокруг левой руки извивался дракон. То, что надо.

— Привет, — обратился он ко мне. — Ты на пирсинг?

— И туда, и туда, если можно, — слегка заикаясь, ответила я.

— Хорошо, — он отметил что-то в журнале, который лежал на стойке. Кудрявая девушка тут вообще была явно лишняя. — А тебе уже есть двадцать один? Несовершеннолетним без разрешения родителей не делаем, табличку у входа видела?

— Есть, конечно.

— Паспорт есть?

— С собой нету.

Парень усмехнулся.

— Ну, смотри. У нас политика такая: сколько тебе лет, мне наплевать вообще-то, но если завтра к нам придут твои родители с воплями и обвинениями, я скажу, что ты принесла поддельные документы, угрожала самоубийством, умоляла меня на коленях и убеждала, что тебе под сорок, ясно?

Фух.

— Ясно, пойдет.

— Хорошо, выбрала уже, что делать будем?

— Не-а. Только кое-какие соображения есть.

— Ладно, пошли, — парень кивнул и пошел куда-то. Я торопливо подхватила рюкзак и последовала за ним.

Мы прошли через белую комнату с койками, только на одной из которых лежал мужчина лет тридцати, которому набивали что-то на пояснице. Увидев его непроницаемое лицо, я немного приободрилась.

Мы зашли в помещение в углу, огороженное тремя ширмами. Там все было такое же белое и пахло аптекой. Я влезла на койку, на которую он мне указал, болтая ногами.

— Ну что, что пробивать будем?

Я вспомнила свои открывшиеся миру уши.

— Правое ухо тут и вот тут, — я показала две точки сверху, он деловито поставил маркером отметины. И губу. А потом татуировку. Цветную, на плече сзади. Я вам набросаю эскиз, я неплохо рисую.

— А денег у тебя хватит? — усомнился парень.

— Ну а то. Я ваш прайс видела.

— Ну, смотри. Не боишься?

— Боюсь, — честно ответила я. — Больно это?

Он покачал головой, доставая из выдвижного ящика одноразовый катетер и распаковывая его.

— Да не то чтобы очень. Ну, разворачивайся. Выдохни и подумай о зеленых лугах.

Я хихикнула. На зеленых лугах моя нездоровая фантазия мне упрямо изображала полуголого Клайда почему-то с топором.

Уай!

Не сказать кстати, чтобы сильно больно. Ухо больнее, чем губу. Приколен звук, с которым разрывается кожа и мышечные ткани.

— А меня Лео зовут, — вещал между делом парень, вкручивая шарик очередной сережки. — А ты чего тощая такая? Голодом тебя морят, что ли?

Поскольку как раз в этот момент в моей нижней губе находилась игла, мне оставалось только протестующе замычать, стараясь, чтобы слюни не очень капали на общительного пирсера.

Потом мы пошли делать татуировку. Я дольше объясняла, чего хочу, чем ее делали, хотя это тоже было весьма долго и нудно. Мне все время хотелось вертеться, что-то говорить, чихать или на худой конец почесать то место, где создавался пожизненный шедевр. В конце концов, мне догадались дать книжку, и мой разум стопроцентной отличницы надежно залип в печатном слове.

Татуировку, не дав мне даже как следует повертеться перед зеркалом, заклеили повязкой и сказали не снимать до вечера, не ковырять и не скрести, а потом сразу протереть и намазать мазью. Вручив список препаратов, которыми можно и нельзя промывать все эти дырки и рисунки, содрали с меня далеко не символическую сумму и отпустили с миром. Мой мучитель Лео даже попросил меня оставить свой телефон.

Я купила в аптеке все, что нужно было для промывания. С удивлением обнаружила, что время уже к шести. Есть мне еще не хотелось, тем более я теперь смутно представляла, как же это делать с колечком в губе, а вот в сон уже клонило изрядно. Хотелось свернуться клубочком прямо на нагретом солнцем асфальте и забыть обо всем, но на остановке уже ждал мой автобус. Я дошла до нее пешком, не стала садиться в трамвай. Я наслаждалась последними шагами этого прекрасного дня, из последних сил отгоняя чувство, что сейчас я приеду домой и праздник закончится. Из меня вытащат весь металл, покрасят обратно в коричневый и наденут паранджу, а потом запрут в клетке, и выпускать будут только к Джоэлу на свидание, которое будет происходить прямо в гостиной, где за нами будут следить четыре пары заботливых родительских глаз.