ПростиТурция, или Восток - дело темное - [46]
У Элки перехватило дыхание, она не могла говорить, она могла только танцевать, двигаться в такт биению сердца, прижавшись к этому сильному, знойному телу…
Она кивнула. Ни говорить, ни думать ни сил, ни желания не было… Пенная шапка, накрывшая танцпол, уже поднялась довольно высоко, Элка танцевала по пояс в искрящемся белоснежном колдовстве. И в этой режущей глаз белизне, под черным турецким небом, прижимаясь к крепкому, ритмично двигающемуся мужскому телу, Ёлка совсем потеряла голову. Пить, курить, заниматься сексом прямо здесь, в этой пене, с этим мужчиной — она хотела всего!!!
Темнокожий красавец чуть ослабил объятия, одной рукой забрался в задний карман своих мокрых льняных брюк и выудил оттуда невероятно стильный портсигар. Ловко открыв крышку одной рукой, вторую он запустил Элке в волосы.
Дело в том, что волосы — это, наверное, единственное, что можно было назвать относительно сухим во всем Элкином организме. Ласково перебирая шелковистые волосы девушки, молодой человек на самом деле высушил ладонь!
Хитро улыбаясь, одной рукой открыл портсигар и сунул его девушке под нос, мол, угощайся! Надо ли говорить, что девушка угостилась. Точно так же, как только что парень, она провела рукой по волосам, чтобы хоть немного высушить совершенно мокрую ладонь, осторожно, стараясь не замочить остальные сигареты, вытащила из-под прижимной резинки тонкую, без фильтра сигарету и вставила ее себе в рот.
Не переставая танцевать, темнокожий красавец опять же одной рукой закрыл серебристый портсигар, ловко сунул его в задний карман брюк и жестом фокусника выудил откуда-то большую тяжелую Zippo в фирменном кожаном чехле.
«Это ж надо, как удобно — и сигареты в портсигаре, и зажигалка такая, что в любых условиях загорается», — подумалось Элке. А ведь действительно, будь у него в руках обычная картонная пачка и обычная зажигалка, фиг бы они смогли прикурить в этом мокро-пенном безумии.
А знойный арап тем временем уже откинул крышку зажигалки, чиркнул, поднес огонь к Элкиной сигарете. Девушка затянулась.
Вообще-то по жизни бывшая гимнастка практически не курила. Ну, если только иногда, если перенервничает слишком или в приятной компании под алкоголь — выкуривала сигарету-другую, просто чтобы расслабиться. Вот и сейчас был тот самый случай — прекрасный вечер, сумасшедший ритм, приятное знакомство, почему бы не выкурить папироску под хорошее настроение?
Девушка вдохнула терпко-сладковатый дым, задержала его в легких и через несколько секунд, запрокинув голову, выпустила в небо сине-серую струйку дыма. Хорошо-то как, граждане отдыхающие!
— You are so beautiful! — Негр уже убрал курительные принадлежности и снова, но уже очень ласково и без какой-либо причины, типа высушить руки, запустил свою ладонь в подмокшую Элкину гриву. — Say it again — where are you from?
Элка еще раз глубоко затянулась и выдохнула слова вперемешку с дымом в лицо парню.
— Фром Ра-ша! — по слогам, как маленькому ребенку, повторила она.
— О! Раша! Я немного говорю по-русски! — Негритос как-то вдруг ужасно обрадовался и принялся довольно сносно болтать на великом и могучем. Ну как сносно — третье слово через два понять было можно. Похоже, они тут в Турции все потихоньку язык Пушкина осваивают, ибо выгодно это сейчас у них. — Ты тут один отдыхаешь? Или с подружка?
— Я тут не одна! — идиотски хихикнув, молвила ему качающаяся Ёлка.
Негр как-то приуныл. Ёлка уточнила: — Я тут с Женей и Сашей!
Девушка осторожно поднесла подмокшую сигарету без фильтра к губам, затянулась и развеселилась. Просто так, на ровном месте! Может, потому что лицо у темнокожего парня было таким забавным?
Негр замер, притормозив для внутреннего перевода и осмысления услышанного. Ага, вроде как сам с собой договорился и чего-то понял. Зачем-то спросил:
— А они красивый?
Вот ведь странный человек! Какая ему разница, красивые у Элки телохранители или нет? Голубой что ли? А если и так — то чего он тогда так настойчиво к Ёлке клеился?
Элка сделала несколько глубоких затяжек. Надо бы выбросить окурок куда-нибудь. А куда тут выбросишь? Не в пену же бросать, себе под ноги… не хочется тут свинячить… Интересно, а этот тип куда свой окурок дел?
Мысль про окурок вдруг как-то очень плавно закружилась в голове, изящно танцуя в сознании, но не неся никакой информации. Просто красивая витиеватая мысль.
Боже, как это было приятно — физически осознавать движение слов в своей голове. Элка тупо уставилась на шипящий мокрой бумагой огонек сигареты и подзависла. А мысли танцевали… Легко и воздушно кружились где-то в середине сознания, как бабочки.
— Они красивый? — настойчиво повторил свой вопрос парень.
Голова стала совсем тяжелой, мысли думались как-то очень медленно и странно. Настолько медленно, что девушке пришлось сильно напрячься, чтобы хоть как-то сформулировать информацию, которую она собиралась донести до оказавшегося голубым негра:
— Они красивые. — Слова давались очень тяжело. Через паузу напряглась и добавила: — Наверное…
Подумать о том, что с ней происходит нечто странное, Элка не могла. Земля уплывала из-под ног, в голове все качалось, мысли никак не хотели собираться в одной точке — и это не было похоже на пивной хмель. Все было странно и неправильно — но почему-то не было страшно. Легко, бесшабашно, непонятно — но совсем не страшно. Такое ощущение, что тормоза начисто отказали — и Элка просто летела навстречу этой черной ночи, этому драйву, этому парню. Только полет был замедленным, как сквозь прозрачную вязкую вату.
VIP-персона снова ведёт следствие! «Кремлёвская принцесса» сбрасывает маску Золушки и отправляется отдохнуть в Куршевель, чтобы развеяться после убийства любимого человека. На горном курорте собрались сливки московского бомонда – кинорежиссёры, политики, эстрадные звёзды и гламурные стервы обоих полов. В этом гремучем коктейле недолго пришлось ждать появления трупа в закрытом номере. Вызванный вести следствие детектив граф Д’Ансельм умеет обходиться с высокопоставленной публикой и старается не поднимать шума, чтобы избежать международного скандала.
-Это ты, Макс? – неожиданно спрашивает Лорен. Я представляю ее глаза, глаза голодной кобры и силюсь что-нибудь сказать. Но у меня не выходит. -Пинту светлого!– требует кто-то там, в ночном Манчестере. Это ты, Макс? Как она догадалась? Я не могу ей ответить. Именно сейчас не могу, это выше моих сил. Да мне и самому не ясно, я ли это. Может это кто-то другой? Кто-то другой сидит сейчас на веранде, в тридцати восьми сантиметрах от собственной жизни? Кто-то чужой, без имени и национальной принадлежности. Вытянув босые ноги на солнце.
Люди – не звери, а порядочные всегда помогут друг дружке, тем более в России!
Рассказ о жизни. путче и молодости в прокурорских погонах. Один из рассказов о приключениях молодого следователя прокуратуры.
Данный небольшой рассказ поведает вам о необычной и интересной истории двух товарищей – коллег, которые по своей вине попали, мягко говоря, в неприятное положение…
Она переживала разрыв с женихом. В груди было тесно от страданий, но больше всего давила обида. Нет, не намерена дальше соглашаться, что во всем виноваты женщины. Прохода ему, видите ли, не давали, сами на колени прыгали, губную помаду на его одежде специально оставляли. Хватит! Такому верить – себя не уважать. А ведь глупой никогда не была, но тут… Всё! Решила начать новую жизнь. Причем кардинально. А что, если открыть агентство? И таких вот типов на место ставить! Отлично же придумала!.. Обложка Татьяны Михаль.
Агриппина Петровна после развода с мужем поселилась в доме одного южного городка. Жизнь ее текла предсказуемо и однообразно, но с поселением в ее дом странного жильца все изменилось. Она становится свидетелем убийства, неожиданно встретив мужчину своей мечты, уезжает во Францию, и там попадает опять в странную историю. Но вот она опять дома, как же теперь сложится ее личная жизнь?
У частного сыщика Эдуарда Монтескрипта внезапно умирает наставник и старый друг. Сыщик приходит на похороны, зная, насколько это опасно для жизни, и оглашение завещания выносит поистине смертный приговор. Учитель завещал ему дом и всё имущество, но беда в том, что довеском идет «Дело маленьких дьяволов». Дело, от которого за версту веет темными тайнами и смертельной угрозой. Вдобавок сыщику теперь придется обнаружить себя, а ведь на него давно открыта охота со стороны мстительного и очень богатого негодяя. Профессия сыщика приучила лихого парня Монтескрипта к самым непростым поворотам судьбы.
XVIII век. Франция. Париж. Бастилия. Трое заключенных узнают от сокамерника многовековой секрет всевластия… и становятся свидетелями скоропостижной смерти рассказчика. Вольнодумец-аристократ, писатель-неудачник, авантюрист без корней и без возраста – кто же из них убийца? Кто перехитрит остальных? Кто станет обладателем магического свитка древнего ордена? Каждый из героев, выйдя на свободу, готов сражаться за обладание сокровищем до конца. Вот только троице невдомек, что на реликвию претендует кое-кто еще…Череда загадочных смертей, вереница мистических совпадений, клубок происшествий.
Ни жены, ни детей, ни привязанностей — профессиональный мошенник Макс Верещагин выстроил свою жизнь по образцу эпохи лихих девяностых. Но вот ему встретилась молодая, симпатичная авантюристка Майя… и сердце закоренелого афериста растаяло. Влюбленная парочка отправляется в Крым, чтобы найти сокровище Страны Советов, запрятанное партизанами во время немецкой оккупации.«Действовать смело. Побольше цинизма. Людям это нравится», — руководствуясь наставлениями Остапа Бендера, жулик и карманница наводят на курорте плутовскую движуху.
В маленьком городке творится неладное. Простые русские мужики в состоянии аффекта убивают жен, родивших им чернокожих детей. Во Франции и Англии умирают лорды и телемагнаты, а на их огромное наследство претендуют женщины… все из того же городка. Основание – дети, которых они родили якобы от этих людей. Все генетические экспертизы подтверждают – да, это дети лордов и телемагнатов. Но такого просто не может быть! Ученые с мировым именем отправляются в городок, чтобы исследовать феномен, но пропадают бесследно, как в Бермудском треугольнике.Ведется следствие и на сцену выступает подзабытая теория телегонии, согласно которой наследственные черты первого мужчины навсегда остаются в потомстве женщины, от кого бы она впоследствии ни рожала.