Прости за любовь… - [31]

На Сэнди это не произвело впечатления.

— Ты можешь говорить так сейчас, — усмехнулась она. — Но мы оба знаем, что восемь лет назад ты подобных чувств не испытывал. Ты просто ушел.

— Я не знал, от чего ушел.

— Ты не хотел этого знать.

— Как ты можешь так говорить? Как ты смеешь так говорить, если даже не дала мне возможности самому принять решение?

— Решение? — взвилась Сэнди и, внезапно отделившись от двери, подпрыгнула к нему. — Ты полагаешь, что тебе нужно было решить, захочешь ли ты снизойти до Джимми или нет? Как ты смеешь стоять здесь, олицетворяя собой праведное негодование? — сердито воскликнула она. — Как смеешь считать себя настолько безукоризненным, чтобы выдвигать подобные обвинения? Ты прогнал меня, даже не выслушав! — Ее золотистые глаза гневно сверкнули. — Это было твоим решением, Уго! Все, что было потом, — это мое решение! Я не решала, любить ли мне Джимми или нет. Я просто любила его. Способен ли ты понять разницу?

— Материнская любовь безоговорочна, независимо от того, кто отец ребенка. Но отцу, прежде чем он посмеет его полюбить, нужны доказательства, что отец — именно он! Ты переспала с Риком через неделю после того, как переспала со мной. — Его обвиняющий палец уставился в нее. — Возможно, до рождения мальчика ты и сама не знала, кто из нас его отец.

— И что из этого следует? — холодно спросила Сэнди.

— Вот что, — прошипел он. — Твоим моральным долгом было сразу же поставить в известность меня, как только ты удостоверилась в том, что я отец ребенка.

Ничего… он не получил решительно ничего в ответ на свое последнее обвинение. Только враждебный взгляд, только непримиримо поджатые губы. Сэнди стояла, уперев руки в бока, принимая вызов так, словно способна была победить в схватке с таким тяжеловесом, как он. Ему вдруг захотелось тряхнуть ее за плечи, заставить сказать хоть что-то — и в то же время обнять, прижать к груди и целовать до бесчувствия!

Уго вздохнул, не в силах понять, что здесь так выводит его из себя. Окружавшее вызывало в нем так много чувств, что он не мог отделить одно от другого. Он обвел взглядом комнату, которая не сильно отличалась от комнаты его отца в Венеции. Снова взглянул на карту, и перед ним, как на ладони, предстали годы, потерянные из-за его слепого упрямства, а в ушах снова зазвучал голос Джимми, который бесхитростно рассказывал о том, как Эдвард Медфорд пытался заменить ему отца.

Как больно! Этот дом причинял ему боль. Эта комната, умерший мужчина, дух которого, казалось, все еще витает в ней… Эта женщина, которая отказывалась признать, что должна чем-то возместить ему то, чего лишила…

— Мне нужно уйти отсюда, — внезапно решил он.

Это было невообразимо! Он просто обогнул Сэнди и пошел к двери! Ей вдруг стало трудно дышать.

— Значит, ты опять уходишь, — с насмешкой бросила она ему вслед. — Куда делись твои речи о «едином целом», Уго? — продолжала язвить Сэнди. — А данное сыну обещание, что ты будешь здесь, когда он спустится вниз?

Его спина и плечи словно окаменели. Он остановился у двери.

— Я не нахожу оправдания тому, что в течение семи лет мой сын был лишен права на отцовскую любовь, — сдавленным голосом произнес Уго. — А также тому, что Эдвард Медфорд украл у моего отца то, что ему не принадлежит.

— Эдвард ничего ни у кого не крал. Это сделала я.

Уго повернулся и посмотрел на нее. Бледный, но по-прежнему уверенный в своей непогрешимости, с болью подумала Сэнди. По-прежнему высокомерно снисходительный, хотя и пытается бороться с этим.

— Эдвард Медфорд поощрял тебя и финансировал, когда ты прятала от меня сына, — отчетливо произнес он.

Сэнди поглубже втянула воздух в легкие и заставила себя сказать то, чего говорить не хотела.

— В день, когда родился Джимми, Эдвард умолял меня сообщить тебе об этом и предлагал любые деньги, чтобы я смогла защитить себя в суде, — призналась она. — Я отказалась.

Уго прищурился.

— Я тебе не верю.

— Мне неважно, веришь ты мне или нет, — ответила Сэнди. — Я знаю, что это правда. Деньги здесь совершенно ни при чем. Дело в человеке, который уходит от своих обещаний, ни разу не обернувшись. И теперь ты намерен сделать то же самое. Только на этот раз ты разобьешь сердце маленького мальчика, а не глупой девушки!

— Ты никогда не любила меня, — изрек он. — Дело было только в деньгах! Единственное, что тебе нужно было, — это богатый мужчина, который вытащил бы тебя из дыры, в которой ты жила!

— И я выбрала тебя? — чуть не задохнулась от изумления Сэнди. — Подумай хорошенько, Уго, и скажи, кто был в роли преследователя? Помнится, именно ты осаждал меня.

— Это тактика, — цинично произнес он. — Ты идеально сыграла свою роль.

— Нет, — возразила Сэнди. — Если бы я играла в тактические игры, я заставила бы тебя подождать с сексом до тех пор, пока на моем пальце не появится кольцо. Но я этого не сделала, сентиментальная дура! — Она содрогнулась от отвращения к себе. — Я отдала тебе все — как отдала сегодня снова, — и если ты думаешь, что я горжусь собой за это, то глубоко ошибаешься. Ты, как никто другой, умеешь заставить меня презирать себя!

Сэнди отвернулась от ошеломленного Уго, еще больше презирая себя за то, что набросилась на него. Чего она пытается добиться? Окончательно похоронить свою гордость? Она подняла руку, чтобы прикрыть рот, и заметила, как сверкнул бриллиант на ее пальце. Со слезами, вдруг обжегшими ей глаза, Сэнди сорвала кольцо с руки и протянула Уго.