Прости меня - [57]

— У тебя безумные идеи насчет меня, родная, но я готов поверить, что святой, если ты так этого хочешь. Я люблю тебя еще с того момента, как ты заявилась к нам тринадцать лет назад. Мне ужасно жаль, что я испортил все твои воспоминания о матери.

— Быть может, у меня и не получилось поладить с биологической матерью, но я об этом не жалею, — она затаила дыхание. Снова ощутить прикосновение Марка — это как благословение на увядающий цветок. Он, правда, только что признался, что любит ее? Элла мечтала задержать это мгновение, но он уронил руки вдоль туловища.

— У тебя могла быть совершенно другая жизнь, а я жестоко отнял ее, — продолжал Марк самобичевание.

Элле хотелось погладить его напряженное лицо. Мысль о том, что Марк здесь для того, чтобы вручить ей себя вместе со своими достоинствами и недостатками, промелькнула в сознание, вернув надежду.

— Я занял твое место и не могу себе это простить, — продолжал он с надрывом. — Это ведь я требовал, чтобы мать не смела привязываться к тебе, любить тебя!

— Не думаю, что в этом твоя вина, — грустно сказала Элла. — Я хорошо помню, что мы встретились с ней совершенно чужие друг другу, и никакое притворство не помогало внушить нам родственные чувства. Она ведь даже не вспоминала обо мне, да?

Он мог солгать. Но не стал делать этого, хотя и подозревал, что выбрал не самый лучший путь к примирению:

— Ей нравилось говорить о тебе, как об ошибке прошлого. Она искренне презирала того парня, с которым они тебя сделали. Прости, малыш.

— Я не жалею, честно. У меня была отличная, полноценная жизнь с родителями, которые меня воспитали. Появившись тринадцать лет назад в доме Гончаровых, я не нашла мать, но… — Элла замялась, потом посмотрела прямо в глаза сводному брату и сказала, не тая: — Но зато я нашла тебя.

— Я не жду, что ты вот так просто простишь меня, Элла.

— За что простить? Ты был самым отвратительным братом на свете, но самым надежным защитником, которого можно только поискать. Ты стал мне гораздо дороже, чем я могла вообразить, злясь на тебя все эти годы.

— У тебя слишком доброе сердце, — Марк побоялся вот так сразу принять этот щедрый дар.

— Нет, Марк. Оно доброе у тебя.

Марк хотел аккуратно обнять Эллу, но не смог сдержать водоворота нахлынувших на него чувств и неосторожно задел ее сломанную руку. Она тихонько застонала, он принялся извиняться. У Эллы голова шла кругом, она даже не ощутила боль, а страстно приникла к нему, поцеловала шрам на лице. Ей никогда не простить себя за эту отметину.

— Ты можешь себе представить, как сильно я люблю тебя? — он с наслаждением вдыхал аромат ее волос, прикрыл глаза и почти расслабился, забыв о том, что в комнате все это время они были не одни.

— Полагаю, стоит начать с того, что вы, молодой человек, хорошенько искупаетесь и переоденетесь, а мы пока разберемся с полицией, которая уже окружила подъезд, — послышался сзади недовольный голос тети Жанны. — Вы ведь пообещаете заняться общественными работами, которые на вас повесили?

— Еще бы! У него нет другого выхода.

Элла ни за что не отпустит теперь его от себя. Скрывая улыбку, она наблюдала за тем, как Марк сконфуженно отстраняется и выдавливает из себя поспешное извинение. Он, однако, ни на секунду не перестал обнимать ее.

— Примете душ у нас, — посоветовала тетя Таня, которая не могла устоять перед очарованием «красавчика-зека». Элла в этот момент полюбила ее еще сильнее за такое великодушие.

— Делай, что они говорят, любимый, — с нарочитой серьезностью кивнула головой Элла. — Если разозлишь их, боюсь, тебе придется немедленно ехать ремонтировать дверь, которую ты сломал. А я не выдержу так долго. Умираю, как хочу стащить с тебя всю одежду, — добавила она шепотом.

— Они меня явно невзлюбили, — он все еще хмурился, пока Элла вела его за руку за собой, должно быть, в ванную.

— Мы все слышим! — донеслось в ответ.

— Но готовы быть более благосклонны, Гончаров: ты все объяснил, встал на колени и почти заплакал. Когда починишь дверь, примем в свою семью.

Вообще-то он плакал. По крайней мере, в душе. Элла знала это точно, как и то, что у Марка Гончарова была самая преданная и любящая душа в целом мире. Ей лишь было жаль, что когда-то она в нем сомневалась.

ЭПИЛОГ

— Если я снова расплачусь, ударь меня чем-то тяжелым, — Элла громко шмыгнула носом, но не могла отказать себе в удовольствии получить очередной поцелуй от своего красавца-мужа.

— Можно подумать, он тронет тебя хоть пальцем! — тетя Жанна фыркнула в своей обычной манере. — Ты бросишь в него кирпич, а он будет продолжать улыбаться этой своей улыбочкой. Ну, перестань это делать, Марк!

Он не мог ничего с собой поделать. Марк безумно любил свою прекрасную жену, терпел ее вездесущих теток и почти с героическим мужеством принял роль благодетеля, в которой оказался, сам того не желая. Через пять минут ему придется взойти на подиум в «Холидэй-Ин» и надеть на свою голову очередной лавровый венок. Откуда он взялся, многим невдомек. Но Марк не сегодня родился: его новая семья любит его настолько, что забыла о том, сколько бед он когда-то принес. Даже Миша каким-то непостижимым образом влез в эту семью. С тех пор, как в прошлом месяце он сделал предложение Юле, Марк перестал волноваться по этому поводу. Хотя, к чему лукавить? Марк слишком счастлив, чтобы вспоминать те времена, когда Миша казался более достойной партией для Эллы, чем он сам.