Прости и не прощайся - [40]

Он кивнул и сжал ей плечо.

— Форд, правда, он красивый? И он уже похож на тебя. У него твой нос. Видишь?

Форд смотрел на своего сына, самого красивого ребенка во всей Англии, но… он выглядит так, как и положено младенцу. Интересно, почему женщины могут видеть то, что большинство мужчин не видит? Он улыбнулся.

— Я бы предпочел, чтобы он был похож на тебя.

— О нет, — не согласилась Мелани. — Наши дочери будут похожи на меня, а сыновья — на тебя.

Господи, после того, что она только что вынесла, она уже думает о следующих детях! Форд был потрясен. Он крепко поцеловал ее в губы.

— Я люблю вас, миссис Мастерсон.

— А я люблю вас, мистер Мастерсон. Навсегда.

Эпилог

Семья Мелани и Форда разрасталась. Спустя восемнадцать месяцев после рождения Люка появились девочки-близнецы Эйми Мелани и Софи Изабелл. Как и предсказывала Мелани, девочки были копией их матери. А двумя годами позже родился Джон Уильям. Уильям — это имя отца Форда.

После рождения близнецов они перебрались из Кингстона-на-Темзе в деревню, в огромный старый елизаветинский особняк с обширным земельным участком и великолепным садом. Для детей там было раздолье. Они даже соорудили шалаш недалеко от дома на гигантском дубе. Мелани не нашла в себе сил продать коттедж — с ним были связаны незабываемые воспоминания о том чудесном Рождестве. Теперь в коттедже жил Джеймс — к нему перешла большая часть дел в фирме, у него было пятеро помощников, а также пожилая сотрудница, которая занималась канцелярской работой. К семейству Табиты присоединились две приблудные собаки, но верховодили кошки. Дети подросли и получили в свое распоряжение двух пони, потом Мелани приютила старенького ослика.

Они были вполне счастливы, но когда Джон пошел в школу, Мелани решила, что пора поговорить с Фордом о том, что долгое время подсознательно крутилось у нее в голове. Весной умерла Изабелл. Она жила вместе с ними несколько лет, поскольку ей стало трудно находиться одной в своем доме.

Мелани и Форд сидели у бассейна и наблюдали за детьми — своими и детьми друзей, — играющими в воде. Был чудесный июньский день, высокое безоблачное сине-голубое небо, из сада долетали пьянящие запахи.

Мелани повернулась к Форду — он загорал в шезлонге рядом с ней. Как всегда, когда она смотрела на него, пульс у нее учащался. В одних плавках, поджарый и мускулистый, он волновал ее, и волновал так сильно еще и потому, что не сознавал своей неотразимости. Она наклонилась и прижалась долгим поцелуем к его губам, потом откинулась в шезлонге и сказала:

— Мне надо поговорить с тобой.

Он улыбнулся, серо-голубые глаза сощурились.

— Можешь заранее не уславливаться о встрече, любовь моя. Мы ведь женаты, помнишь? — пошутил он.

О да, она это хорошо помнит. Божественные, полные блаженства ночи на огромной кровати были постоянным напоминанием.

— Форд, я серьезно. Я хочу, чтобы мы с тобой взяли в семью ребенка. Ребенка, который никому не нужен. Такого, каким была я.

Форд выпрямился.

— Теперь, когда Джон пошел в школу, а твоей мамы больше нет с нами, думаю, что пришло время. Когда я ухаживала за Изабелл, то чувствовала, что ей необходимо все мое внимание, но сейчас я свободна от этих забот.

Форд внимательно смотрел на свою жену. Он никогда не уставал смотреть на нее. Ему казалось, что она становится моложе с каждым прожитым годом, счастье семейной жизни позволило ей не утратить детской непосредственности и живости воображения.

— Ты в этом уверена? — спросил он. — Ведь это предполагает серьезные изменения, и поначалу будет нелегко. И детям придется привыкать.

Мелани кивнула, радуясь тому, что он наотрез не сказал «нет».

— Я знаю. Поверь мне — это не прихоть. А наших детей я люблю… не выразить словами, как сильно. И они всегда будут у меня на первом месте. Но… — Она замолкла, подбирая убедительные аргументы. — Они понятия не имеют о том горе, с которым некоторые дети живут каждый день, и, слава богу, что не знают. Но если такие дети будут жить вместе с ними в одном доме, то наши собственные четверо детей вырастут лучшими людьми. Форд, я не хочу, чтобы они росли, не понимая того, что не всем повезло так, как им. Я… я помню, что чувствовала, когда была ребенком, и хочу отдать долг. Я хочу помочь обездоленным детям, дать им возможность быть желанными и любимыми. У нас громадный дом, так что мы вполне сможем обойтись без четырех гостевых комнат — мы ведь все равно редко ими пользуемся.

Форд сосредоточенно наморщил лоб.

— А как быть с уходом за столькими детьми? Им же нужно посвящать время и внимание. Я могу чаще бывать дома, но не постоянно, и я не хочу, чтобы ты одна этим занималась, Нелл. Тебе трудно пришлось, пока ты ухаживала за моей мамой, и, хотя дети — это совсем другое дело, тебе понадобится помощь.

— Я это знаю. Видишь ли, я поговорила на днях с Джанет. Ты ведь знаешь, что мы иногда обедаем вместе?

Форд кивнул. Он знал, что Мелани не теряла связи с их прежней домработницей, виделась с ней и на Рождество посылала подарки.

— Так вот. Тебе ведь известно, что ее муж умер в прошлом году, двое детей обзавелись семьями и уехали, с ней осталась одна дочка, у которой трудности в развитии, но она отлично умеет готовить и убираться в доме, как и ее мать. Я знаю, что Джанет очень хотела бы приехать сюда и работать экономкой, а дочка будет ей в помощь. Втроем мы прекрасно справились бы с хозяйством. У меня освободится время и для наших детей, и для приемных. Форд, все получится. Я знаю, что получится. Но ты тоже должен этого захотеть.