Простая правильная жизнь - [12]

Говорят, бухгалтером она была от бога, любила цифры, точность и никогда не шла в отчетах на «компромиссы». Пару раз ее это тормозило, но зато не раз – спасало.

Австрия, Вена – для нее было пиком жизни, воплощением сказки и мечты. Повторю: без чудес, без связей, только своим трудом и упорством из глухой деревни самостоятельно выйти в мир, где звучат тирольские песни и красивые военные добиваются ее руки и сердца. Мир, где она уважающий себя и уважаемый всеми специалист, где она может на свои честно заработанные деньги купить волшебную хрустальную люстру, и золотые часы, и сервис из мейсенского фарфора, и меха, и ковры всем родственникам.

Если у вас это было всегда, вы это не поймете. А те, кто завоевывал это сами, – поймут и оценят.

Через три года вернувшись в Россию, богатая и красивая невеста (хотя – не кокетливая, хотя – излишне самостоятельная и слишком умная) стала искать себе пару. Тут я знаю не все, не все было так просто, были и более завидные женихи, нежели Иван Козлов, но выбор был сделан, и это был лучший выбор для них обоих: всю дальнейшую жизнь они, похоже, каждый день удивлялись радости быть вместе.

Вначале родилась Марина, через полтора года – я. Жили мы тогда на территории совхоза «Красный луч» (теперь это территория Черкизовского парка, где стадион «Локомотив»), в двухэтажном бараке на берегу Архиерейского (теперь Черкизовского) пруда. Помню огород, землянику и солнечные поляны с летящими пухом одуванчиками.

Каждое лето мы ездили на море: Евпатория, Анапа, Сочи, Коктебель… – всегда вместе и всегда дружно. Жили, как правило, в палатке, иногда нас гоняли пограничники, но Крым мы исходили и изъездили весь. Зимой с такой же регулярностью каждое воскресенье мы все ходили на лыжах: я всегда мерз, но потом мы садились на самой красивой лужайке под заснеженной елкой, папа разжигал плитку на сухом спирте, и мама жарила нам горячую яичницу. Было очень вкусно, и согревались руки.

Наша семья дружила с Василевскими (тетя Аня, баба Катя, дядя Костя, Вера и Аленка) и Сунко (Кирилл Федорович и Александра Ивановна), с ними вместе часто выезжали в Мураново и Архангельское, ходили по музеям, играли в бадминтон, бегали наперегонки, а я пускал там свои самолеты. Когда появились кинокамеры, начали снимать семейные фильмы и мы, и Василевские, а потом собирались и вместе их просматривали. Я не всегда любил ездить в гости – просто потому, что за столом приходилось много есть, но с другой стороны, встречи были интересными: это не было тупое жевание еды, были игры и танцы, иногда готовились целые инсценировки и проводились чуть ли не лектории: «Соборы старой Москвы».

Лектор – дядя Костя. Если учесть, что у Константина Ефимовича Василевского дед был священником, то уровень лекций был гарантирован.

Скоро к чудесам моего детства (которые, повторяю, я воспринимал как все само собой разумеющееся) прибавился летний отдых на Опытном поле. Поясню, что это такое. Это красивейшее озеро в лесу неподалеку от Москвы, так вот, мы там поставили палатки и жили все три летних месяца. Родители утром купались в озере и на двух (с пересадкой) автобусах (а потом метро) ехали в Москву, на работу, вечером возвращаясь с продуктами. Мы же жили в лесу с бабушкой (она вместе с нами спала в палатке на раскладушке) –

Невероятно?

готовили на маленькой газовой плитке,

и поэтому лесники к нам не приставали,

следили за белками в орешнике, собирали грибы, малину, а по субботам и воскресеньям на Опытное поле приезжали ларьки и трудящиеся Куйбышевского района. Мы после них с сестрой собирали бутылки и на вырученные деньги покупали мороженое. А еще после ларьков с мороженым оставалось много сухого льда, и мы имели на несколько дней холодный погреб.

А потом мама и папа решили устроить всем нам поездку в Мещеру, заповедный озерный край в Рязанской области. Десять дней чудесного лодочного похода, в день моего дня рождения – 16 августа – мы остановились на привал в каком-то очень красивом месте, где здорово клевала рыба, и отец пошел в деревню купить курицу. А купил – дом, и с тех пор каждое лето я провожу в Мещере, которая стала мне второй родиной. Там с отцом вместе (своими руками!) мы построили рядом со старым Ольгиным домом наш новый дом, с высокими потолками и светлыми окнами, отец сам сложил печку и расписал ее в русском стиле.

«Гость на гость – хозяину радость». «Не красна изба углами, а красна – пирогами».

Там, в деревне Беляково, отец чувствовал себя лучше, хотя диабет не отставал от него все эти годы, а в процессе его лечения отец подсадил сердце. Выйдя на пенсию, папа с мамой решили жить в деревне постоянно, но не получилось – в 1978 году, весной, папа там же, в деревне, умер. Похоронили его в соседнем селе, в Стружанах. Мама жила еще долго, но открылся рак, и в 1998 году я похоронил ее там же, в Стружанах, рядом с бабушкой и отцом.

Историю жизни мамы помог мне вспомнить и восстановить Кирилл Федорович Сунко: ему сейчас 91 год, после четырех инфарктов он по-прежнему бодр, я бы сказал – спортивен, по крайней мере его осанке я завидую каждый раз.

Жить будущим

– Меня зовут Аня. На сегодняшний день картинка моей жизни – это болото. Черное, беспробудное, куда меня засасывает с головой и мне оттуда не выбраться. После этого я постаралась найти картинку, которую я хотела бы увидеть: это мыс над океаном, я стою на этом высоком мысе, свежий, даже холодный, обжигающий ноздри воздух, вокруг бескрайнее море в тумане, я на лошади. Потом стала думать дальше, а как спроецировать эту картинку в свою сегодняшнюю жизнь? Ведь вокруг меня никого нет, я никого не вижу!