Проснувшись с улыбкой - [13]

Не заходя домой, Алик поехал в больницу, где работала мать. Вполне возможно, что она осталась там на ночь; в последнее время она делала это все чаще и чаще...

Сторожа в дежурке у ворот, конечно, не было, опять ушел ночевать в корпус. Кричи не кричи, не услышит; пришлось лезть через забор.

Дверь в новый корпус на ночь обычно запиралась на ключ, но сегодня, несмотря на позднее время, она почему-то еще была открыта. В палатах все уже спали. Мать могла находиться в любой из них - в зависимости от того, кто больше, по ее мнению нуждается в уходе...

На третьем этаже в комнате дежурного врача горел свет; видимо, там же сидела и ночная медсестра. Они-то точно знали, где можно найти мать. Но разговаривать сейчас ни с кем не хотелось. Особенно здесь, где мать работала в последние годы, когда уже совсем рехнулась...

Нашел он ее на пятом этаже, в коридоре. Она спала, сидя на белом деревянном диванчике; клевала носом, и казалось - вот-вот свалится на пол...

Подойдя поближе, он увидел, что одной рукой она держится за докторские весы, возвышающиеся над диванчиком.

- Ты чего здесь сидишь? - сердито спросил Алик, когда она открыла глаза на шум его шагов.

- Дежурю, - мать выпрямилась и придала себе бодрый, деловой вид.

- Зачем? Ты что - врач? Или медсестра? Или санитарка? Ты свое дело сделала - убралась, вытерла полы - и шагай домой.

Мать даже отвечать ему не стала, посмотрела с сожалением, как на больного, и, махнув рукой, встала.

- Куда ты? - спросил он, сбавив тон.

- Женщина у меня после операции. Проверить состояние надо, - она поправила накинутый на плечи белый халат - под ним серел ее собственный, бязевый.

- Ты почему домой не приходишь? - перейдя на шепот, спросил Алик.

- Времени нету.

- Ты посмотри, на кого ты похожа. Совсем не спишь, что ли?

- Почему? Сплю...

- Вижу я, как ты спишь. Как воробей. Где дежурный врач? - он решил немного припугнуть ее.

- К нему нельзя.

- Почему?

- У него гости.

- Тогда пошли домой.

Мать повернулась и быстро, почти бегом припустилась по коридору.

Он догнал ее у двери на лестницу, преградил дорогу.

- Подожди, мама, - раздражение его уже прошло. - Ну, хорошо, хорошо, только не волнуйся...

Слезы подрагивали на кончиках ее редких бесцветных ресниц.

- Как тебе не стыдно? - ей трудно было говорить от обиды. И вдруг так стало жалко ее, что он сам чуть не заплакал.

- Ну ладно, ладно, извини, - он обнял ее, прижал к груди, чтобы она не видела его лица. - Больше не буду, - так он говорил ей в детстве, когда она его ругала за какую-нибудь проделку. - Только ты тоже не права. То, что ты людям помогаешь, ухаживаешь за ними - это хорошо. Молодец. Но домой тоже надо приходить. Все люди работают, дежурят, но живут у себя дома. Я тебя очень прошу. Слышишь меня?

Мать виновато, как маленький ребенок, кивнула головой.

- Когда придешь?

- Завтра.

- Точно?

- Да... Ты что, уезжаешь? - вдруг спросила она.

- Не знаю, - растерялся он от неожиданности вопроса. - А с чего ты решила?

- Чувствую.

Алик удивленно покачал головой:

- А что ты чувствуешь?

Она не ответила и пошла назад к своему диванчику.

- Ты иди, - попросила она, когда он ее догнал, - а то врач тебя увидит.

Сразу же, как она это сказала, на лестнице послышались шаги. Мать беспокойно оглянулась.

- Да не волнуйся ты, у него у самого гости.

В конце коридора появилась мужская фигура в халате. Даже в неярком свете ночника было видно, что это не врач. Алик всех их хорошо знал.

- Кто сегодня дежурит?

- Самед Агаевич, - мать пошла навстречу мужчине.

- Ну как она? Не просила ничего? - голос мужчины показался Алику очень знакомым.

-Больная спит, температура нормальная, оснований для беспокойств нет, -очень серьезно и ответственно сказала мать.

- Спасибо вам большое... Я так вам благодарен... - Теперь мужчина повернулся к свету, и Алик узнал его - это был товарищ Эмиль, руководитель драмкружка из Дома печати.

Но что-то с ним случилось за эти несколько месяцев - очень он изменился. Давно не чесанные длинные волосы свисали клочьями по обе стороны горбоносого лица, опухшие красные глаза слезились и непрерывно моргали.

Алика он то ли не узнал, то ли не увидел, хотя, разговаривая с матерью, несколько раз остановил на нем растерянный взгляд.

Что-то произошло с товарищем Эмилем, не мог он так измениться без серьезных причин. Но почему Майя ничего не сказала сегодня? Неужели не знает?

- Товарищ Эмиль, что с вами? Что случилось?!-Алик шагнул к своему бывшему руководителю.

- Кто это?! - нервно дернул головой товарищ Эмиль и с недоумением уставился на Алика.

- Это мой сын, - сказала мать.

- Я - Алик. Помните? В кружок к вам ходил. Зимой.

- Алик? Какой Алик? - беспомощно спросил сам себя Эмиль.

- Вы кричали на меня все время.

Это помогло - Эмиль начал вспоминать.

- А-а-а, Алик, да, конечно... Здравствуйте, - продолжая вглядываться в Алика, он вдруг весь сморщился и заплакал. - Милю... вы помните Милю? - больше он не мог ничего сказать; прикрыв рот платком, отвернулся к стене,

Конечно же Алик помнил Милю - толстенькую темноглазую жену товарища Эмиля, он - Эмиль, она - Миля, которая перед каждой репетицией кормила мужа обедом: после основной своей работы, где-то за городом, он не успевал пообедать дома. На 'нее он тоже кричал, но она никогда не обижалась, видимо, привыкла.