Проснись, моя любовь - [114]

Элейн не удивилась, услышав подобное спустя три ночи, прошедшие после так называемой деятельности «тайком пробравшихся головорезов». Ее не покидало стойкое ощущение дежавю. Она, пройдя полный круг, опять оказалась запертой в своей спальне наедине с бесчувственной, без умолку тараторящей служанкой, дожидаясь отправки в Бедлам.

Элейн закрыла глаза, чтобы не видеть эти бездонные черные омуты, глядящие на нее из зеркала. Внезапно, сердце забилось, пытаясь выскочить из груди. Мгновенно в мозгу вспыхнуло воспоминание — нога Чарльза, вынырнувшая из темноты и проносящаяся рядом с ее головой. Она отдернулась назад.

— Одну минутку, мэм! Извините, я не успела. Только еще несколько шпилечек, и мы закончим. Этот доктор Дэймон, он такой душка, не правда ли?

Нет, Элейн не думала, что черноволосый, темноглазый, похожий на Хитклифа [30] доктор, который разбудил ее два дня тому назад, пытаясь приподнять ей веки, был «душка». Он вызвал в ней чувство крайней неловкости, разглядывая ее с тем же самым выражением, которое напомнило ей Чарльза. У него был взгляд мужчины, который скрывался под женской кроватью и знал о тех вещах, которые не должны были его касаться. О нем можно сказать лишь одно утешающее обстоятельство — к его чести, он не засунул ее в смирительную рубашку. Хотя, может, это и не стоит относить к его достоинствам поскольку, кто знает, были ли вообще изобретены смирительные рубашки в этом времени?

— Вот и все, мэм! — Кейти отошла назад. — Сейчас мы…

Служанка исчезла из зеркального отражения. Элейн услышала, как она роется в платяном шкафу.

— Такое чудесное утро, мэм! Повариха, она сказала, что никогда еще не видела такой замечательной весны с тех пор, как корова ее батюшки родила теленочка с двумя головами.

Элейн встала и подошла к распахнутым балконным дверям. Пылинки кружились в потоках струящегося света. Теплое солнце ласкало лицо и шею.

Кейти вытянула желтое атласное платье.

— Лорд послал за вами. Доктор Дэймон говорит, вы теперь свеженькая, как огурчик. Он утверждал, что вы нуждаетесь только в небольшом отдыхе, чтобы вернуть румянец своим щекам.

Как темно и холодно в комнате. Что за сумасшедшую трескотню издают эти чертовы птицы! Элейн нахмурилась. Итак, по прошествии трех дней Чарльз, наконец-таки, решился сообщить ей о ее дальнейшей судьбе. Прямо в глаза, не меньше.

Элейн отошла в сторону, когда Кейти попыталась накинуть ей на голову желтое платье. Когда служанка проявила упорство в достижении своей цели, Элейн отбросила одежду прочь.

— Я не хочу одеваться, Кейти! А даже если бы и захотела, я не хочу надевать это платье. Оно слишком… молодежное.

— Но мэм! Лорд сказал, чтобы я надела на вас желтое. Если я не послушаюсь его, он прогонит меня без гроша за душой, а я должна кормить и…

— …обувать малышей. Я уже слышала эту историю, — раздраженно прервала Элейн. — Мы обе знаем, что лорд не собирается тебя выгонять, хоть с пособием, хоть без. А сейчас будь хорошей девочкой и иди докучать Фрицу. Хотя я сомневаюсь, что он захочет выслушивать тебя дольше, чем я.

— Миледи!

Элейн почувствовала угрызения совести. Это не вина Кейти, что лорд собирается отослать Элейн в Бедлам.

— Извини, Кейти. Я не это имела ввиду. Думаю, что… еще не полностью оправилась от… от вторгшихся головорезов. Мне очень жаль. На самом деле жаль. У Фрица, должно быть, совсем не варит котелок, раз он не хочет на тебе жениться.

— Ну, мэм, я не знаю, как насчет «несварения котелков», но у мистера Фрица такие выдающиеся способности.

Щеки Элейн залились румянцем. Конечно, Кейти не имела в виду то, о чем подумала Элейн. Последний раз, когда они с ней по-дружески разговаривали с глазу на глаз, Фриц еще даже ни разу не целовался с Кейти.

Элейн смиренно согласилась облачиться в желтый атлас. Украдкой она изучала раскрасневшееся лицо служанки. У Элейн закралось нехорошее подозрение, что ей опять манипулировали. Причем не в первый раз.

— Вот, мэм! — Кейти отошла за Элейн и взбила платье над короткой, присобранной деталью одежды в форме передника, которую она нацепила на Элейн вместо проволочного турнюра.

Затем служанка подскочила спереди и поправила вырез глубокого декольте, который Элейн до этого тщетно пыталась немного натянуть наверх, чтобы прикрыть выпуклости груди.

— Не делайте так, у вас все просто замечательно!

Элейн вымучила слабую улыбку.

— Спасибо, Кейти.

Она знала, что просто смешно чувствовать стеснение от открытого выреза, оголяющего тело. Особенно после того алого наряда. Но тогда все думали, что она Морриган. А сейчас Чарльз думает, что она сумасшедшая.

Сумасшедшая шлюха Элейн. А что, если он подумает, будто она пытается соблазнить его?

— Дай мне шаль, Кейти. Я уверена, что лорд пожелает встретиться со мной в библиотеке, а в этой комнате всегда сквозняки.

— Фу! Если вы напялите на себя еще хоть какую-нибудь одежду, вы просто поджаритесь до хрустящей корочки! Пойдемте!

Элейн смиренно проследовала за Кейти по коридору и спустилась вниз по лестнице. Она ощущала себя скучной неуклюжей старухой по сравнению с оживленной молодой служанкой.

Внизу лестницы Кейти повернула направо вместо того, чтобы проследовать налево, в библиотеку. Когда служанка достигла главного выхода, лакей с каменным лицом открыл массивные двери со всей напыщенностью и торжественностью, достойной королевских особей. Или же стремясь выпроводить слишком долго засидевшегося гостя.