Прошлогодний снег - [6]
— Сергей Вадимыч, к нам сегодня нельзя.
— Почему? — спросил он монотонно и равнодушно.
— У нас сегодня облава на китайцев, — участливо сказал я.
— Хорошо, — сказал он, — я уйду, но пятерки по физике вам, Шифрин, не видать.
И ушел. Никто даже не засмеялся, а Вовка Мулин сказал мне:
— Ну и дурак.
У меня получилась лишняя четверка. И медаль мне не дали.
3
Я приступил к работе.
Типография у нас большая, новая, мы печатаем книги и брошюры для детей. Когда я в первый раз пришел к директору (его зовут Лев Яковлевич), он показался мне тихим маленьким невзрачным человеком. Он сильно картавит и никогда не смотрит на собеседника.
Я сказал:
— Здравствуйте, меня распределили к вам на работу.
Он сказал:
— Я слышал. Садись, мальчик, мы тебе сейчас придумаем должность.
Он нажал кнопку, вошла секретарша Галя.
— Позовите ко мне этих… Ну, вы знаете кого.
Пришли итеэровцы — мои будущие начальники и товарищи.
Лев Яковлевич показал на меня пальцем и сказал им:
— Этого мальчика распределили к нам после института. Он дипломированный инженер. Куда мы его поставим?
Главный инженер сказала:
— Пусть идет диспетчером в отделочные цеха.
И я стал диспетчером.
Утром я прихожу на работу. Это делается так. Я просыпаюсь под будильник. Это отвратительно, потому что самое сладкое — поспать после будильника. Я вскакиваю и несусь на кухню. Яичница. Это доступнее всего. Яичница с колбасой. Краковской. Я, стоя, со сковородки, сжираю яичницу и бегу на автобус.
Работа начинается ровно в восемь. Если я прихожу в три минуты девятого, табельщик пишет донос и меня казнят как прогульщика и лодыря. Задача — уложиться к восьми. Высунув язык, я мчусь по улице, чтобы до восьми отбить свой номер в проходной. Я влетаю во двор типографии — и все! Спокойно, засыпая на ходу, я медленно бреду в контору, сажусь за свой стол и сплю. Эти дремотные минутки прекрасны, — я грежу, я вижу какой-то чудный недосмотренный сон. Это время мое. Потом я сбрасываю оцепенение и вспоминаю, что я — диспетчер. Я должен обойти цеха, посмотреть, что идет сегодня на машинах, собрать наряды мастеров с выработкой за вчерашний день, подсчитать план, составить сводку и дать задание цехам на сегодня и завтра.
Конечно же я не могу сразу охватить все производство. Я всегда что-нибудь забывал. Поэтому на ежедневной летучке у директора я выглядел смешно и глупо. Директор относился ко мне снисходительно, но всегда издевался надо мной. «Встань, — говорил он мне на совещании. — Скажи, что мы шьем на „Кристензенах“?» А я не помнил, потому что не успевал обойти цеха. «На „Кристензенах“ сейчас идет это… Ну, как его… Это…» — мямлил я. «Смотрите на него, — говорил директор, — смотрите на этого дипломированного болвана, он не знает, что идет на „Кристензенах“. А что ты вообще знаешь?» И я не мог ничего возразить, потому что он был прав. Нас учили в институте чему угодно, только не работе на предприятии. Я молчал, виновато поглядывая на сочувствующих коллег, и тихо улыбался.
После работы я шел домой, думая о том, что я, наверное, бездарен, как пень. Что же делать, кто-то должен быть бездарен…
4
Я студент! Правда, у мамы прибавилось седых волос, папа стал совсем тихим, но это все позади.
А было так. Я вышел из школы без медали. Физик таки сдержал свое слово. Он поставил мне годовую четверку.
Я сказал себе: «Ну и что? Миллионы детей по всей стране не получили медали, они будут сдавать экзамены и пойдут в вузы. Я ничуть не лучше других».
И я пошел поступать на редакционный факультет. Я полагал, что буду хорошим редактором. По секрету скажу, что я давно готовился к поступлению на этот факультет. Когда на уроках я выдавал что-нибудь новенькое, все ахали, а учителя говорили: «Посмотрите на Шифрина, у него голова на плечах». Но голова тут ни при чем. Просто, я читал не школьные нудные учебники, а вузовские. Ну, а с русским языком все было в порядке: учителя давали мне проверять диктанты и сочинения наших учеников. Каюсь, приятелям я ставил четверки и пятерки, даже Рафке Раскину, который писал «карова». Я был очень уверен в себе.
Конкурс в институте был большой — 12 человек на место. Вступительный диктант был «хитрый», и в каждом слове неподготовленный мог сделать от 2 до 5 ошибок. А я наизусть знал эти дурацкие диктанты: «Аполинария Никитична разожгла конфорку и отправилась на галерею…»
Диктант я написал здорово. А потом начались устные экзамены. Я отвечал как пулемет. Я знал все вопросы. Географ спросил: «Где расположено..?»
Я: тр-р-р!
Географ: «Правильно. Идите. Тройка».
Историк спросил: «Назовите мне, пожалуйста…»
Я: тр-тр-тр!
Историк: «Правильно. Идите. Тройка».
Литератор спросил: «Расскажите нам о…»
Я: тр-тр-тр!
Литератор: «Правильно. Идите. Тройка».
Они все поставили мне тройки! Я ходил как сумасшедший. В чем дело? Историк в коридоре мне сказал:
— Ничего не поделаешь. Так надо.
— Кому надо?
Но он уже отошел не оглядываясь. Кажется, я начал понимать.
Они не хотели, чтобы я стал редактором! Они нарочно ставили мне тройки! И они сказали мне, что я не прошел по конкурсу. Я схватил свои документы и сунулся в другие институты. Куда там! Со мной даже не говорили! Я понял, что пропал. В этом году я провалился!
Сборник анекдотов и сатирических рассказов из поздне-советского времени. Автор — один из писателей-сатириков, работавших в «Клубе 12 стульев» под псевдонимом «Евг. Сазонов».
"Каждый молодой человек - это Фауст, который не знает себя, и если он продает душу дьяволу, то потому, что еще не постиг, что на этой сделке его одурачат". Эта цитата из романа французского писателя Мишеля Деона "Высший круг" - печальный урок истории юноши, поступившего в американский университет и предпринявшего попытку прорваться в высшее общество, не имея денег и связей. Любовь к богатой бразильянке, ее влиятельные друзья - увы, шаткие ступеньки на пути к мечте. Книга "Высший круг" предназначена для самого широкого круга читателей.
Романом "И восстанет мгла (Восьмидесятые)" автор делает попытку осмысления одного из самых сложных и противоречивых периодов советской эпохи: апогея окончательно победившего социализма и стремительного его крушения. Поиски глубинных истоков жестокости и причин страдания в жизни обычных людей из провинциального городка в сердце великой страны, яркие изображения столкновений мировоззрений, сил и характеров, личных трагедий героев на фоне трагедии коллективной отличаются свойством многомерности: постижение мира детским разумом, попытки понять поток событий, увиденных глазами маленького Алеши Панарова, находят параллели и отражения в мыслях и действиях взрослых — неоднозначных, противоречивых, подчас приводящих на край гибели. Если читатель испытывает потребность переосмыслить, постичь с отступом меру случившегося в восьмидесятых, когда время сглаживает контуры, скрадывает очертания и приглушает яркость впечатлений от событий — эта книга для него.
Микки Доннелли — толковый мальчишка, но в районе Белфаста, где он живет, это не приветствуется. У него есть собака по кличке Киллер, он влюблен в соседскую девочку и обожает мать. Мечта Микки — скопить денег и вместе с мамой и младшей сестренкой уехать в Америку, подальше от изверга-отца. Но как это осуществить? Иногда, чтобы стать хорошим сыном, приходится совершать дурные поступки.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.
Наша книга — это сборник историй, связанных с репрессиями граждан за их высказывания в социальных сетях. С каждым годом случаев вынесения обвинительных приговоров за посты, репосты и лайки становится все больше. Российское интернет-пространство находится под жестким контролем со стороны государства, о чем свидетельствует вступление в силу законов о «суверенном интернете», «фейковых новостях» и «неуважении к власти», дающих большую свободу для привлечения людей к ответственности за их мнение.
Даже в парфюмерии и косметике есть пробники, и в супермаркетах часто устраивают дегустации съедобной продукции. Я тоже решил сделать пробник своего литературного творчества. Продукта, как ни крути. Чтобы читатель понял, с кем имеет дело, какие мысли есть у автора, как он распоряжается словом, умеет ли одушевить персонажей, вести сюжет. Знакомьтесь, пожалуйста. Здесь сборник мини-рассказов, написанных в разных литературных жанрах – то, что нужно для пробника.