Прошлогодний снег - [6]
— Сергей Вадимыч, к нам сегодня нельзя.
— Почему? — спросил он монотонно и равнодушно.
— У нас сегодня облава на китайцев, — участливо сказал я.
— Хорошо, — сказал он, — я уйду, но пятерки по физике вам, Шифрин, не видать.
И ушел. Никто даже не засмеялся, а Вовка Мулин сказал мне:
— Ну и дурак.
У меня получилась лишняя четверка. И медаль мне не дали.
3
Я приступил к работе.
Типография у нас большая, новая, мы печатаем книги и брошюры для детей. Когда я в первый раз пришел к директору (его зовут Лев Яковлевич), он показался мне тихим маленьким невзрачным человеком. Он сильно картавит и никогда не смотрит на собеседника.
Я сказал:
— Здравствуйте, меня распределили к вам на работу.
Он сказал:
— Я слышал. Садись, мальчик, мы тебе сейчас придумаем должность.
Он нажал кнопку, вошла секретарша Галя.
— Позовите ко мне этих… Ну, вы знаете кого.
Пришли итеэровцы — мои будущие начальники и товарищи.
Лев Яковлевич показал на меня пальцем и сказал им:
— Этого мальчика распределили к нам после института. Он дипломированный инженер. Куда мы его поставим?
Главный инженер сказала:
— Пусть идет диспетчером в отделочные цеха.
И я стал диспетчером.
Утром я прихожу на работу. Это делается так. Я просыпаюсь под будильник. Это отвратительно, потому что самое сладкое — поспать после будильника. Я вскакиваю и несусь на кухню. Яичница. Это доступнее всего. Яичница с колбасой. Краковской. Я, стоя, со сковородки, сжираю яичницу и бегу на автобус.
Работа начинается ровно в восемь. Если я прихожу в три минуты девятого, табельщик пишет донос и меня казнят как прогульщика и лодыря. Задача — уложиться к восьми. Высунув язык, я мчусь по улице, чтобы до восьми отбить свой номер в проходной. Я влетаю во двор типографии — и все! Спокойно, засыпая на ходу, я медленно бреду в контору, сажусь за свой стол и сплю. Эти дремотные минутки прекрасны, — я грежу, я вижу какой-то чудный недосмотренный сон. Это время мое. Потом я сбрасываю оцепенение и вспоминаю, что я — диспетчер. Я должен обойти цеха, посмотреть, что идет сегодня на машинах, собрать наряды мастеров с выработкой за вчерашний день, подсчитать план, составить сводку и дать задание цехам на сегодня и завтра.
Конечно же я не могу сразу охватить все производство. Я всегда что-нибудь забывал. Поэтому на ежедневной летучке у директора я выглядел смешно и глупо. Директор относился ко мне снисходительно, но всегда издевался надо мной. «Встань, — говорил он мне на совещании. — Скажи, что мы шьем на „Кристензенах“?» А я не помнил, потому что не успевал обойти цеха. «На „Кристензенах“ сейчас идет это… Ну, как его… Это…» — мямлил я. «Смотрите на него, — говорил директор, — смотрите на этого дипломированного болвана, он не знает, что идет на „Кристензенах“. А что ты вообще знаешь?» И я не мог ничего возразить, потому что он был прав. Нас учили в институте чему угодно, только не работе на предприятии. Я молчал, виновато поглядывая на сочувствующих коллег, и тихо улыбался.
После работы я шел домой, думая о том, что я, наверное, бездарен, как пень. Что же делать, кто-то должен быть бездарен…
4
Я студент! Правда, у мамы прибавилось седых волос, папа стал совсем тихим, но это все позади.
А было так. Я вышел из школы без медали. Физик таки сдержал свое слово. Он поставил мне годовую четверку.
Я сказал себе: «Ну и что? Миллионы детей по всей стране не получили медали, они будут сдавать экзамены и пойдут в вузы. Я ничуть не лучше других».
И я пошел поступать на редакционный факультет. Я полагал, что буду хорошим редактором. По секрету скажу, что я давно готовился к поступлению на этот факультет. Когда на уроках я выдавал что-нибудь новенькое, все ахали, а учителя говорили: «Посмотрите на Шифрина, у него голова на плечах». Но голова тут ни при чем. Просто, я читал не школьные нудные учебники, а вузовские. Ну, а с русским языком все было в порядке: учителя давали мне проверять диктанты и сочинения наших учеников. Каюсь, приятелям я ставил четверки и пятерки, даже Рафке Раскину, который писал «карова». Я был очень уверен в себе.
Конкурс в институте был большой — 12 человек на место. Вступительный диктант был «хитрый», и в каждом слове неподготовленный мог сделать от 2 до 5 ошибок. А я наизусть знал эти дурацкие диктанты: «Аполинария Никитична разожгла конфорку и отправилась на галерею…»
Диктант я написал здорово. А потом начались устные экзамены. Я отвечал как пулемет. Я знал все вопросы. Географ спросил: «Где расположено..?»
Я: тр-р-р!
Географ: «Правильно. Идите. Тройка».
Историк спросил: «Назовите мне, пожалуйста…»
Я: тр-тр-тр!
Историк: «Правильно. Идите. Тройка».
Литератор спросил: «Расскажите нам о…»
Я: тр-тр-тр!
Литератор: «Правильно. Идите. Тройка».
Они все поставили мне тройки! Я ходил как сумасшедший. В чем дело? Историк в коридоре мне сказал:
— Ничего не поделаешь. Так надо.
— Кому надо?
Но он уже отошел не оглядываясь. Кажется, я начал понимать.
Они не хотели, чтобы я стал редактором! Они нарочно ставили мне тройки! И они сказали мне, что я не прошел по конкурсу. Я схватил свои документы и сунулся в другие институты. Куда там! Со мной даже не говорили! Я понял, что пропал. В этом году я провалился!
Сборник анекдотов и сатирических рассказов из поздне-советского времени. Автор — один из писателей-сатириков, работавших в «Клубе 12 стульев» под псевдонимом «Евг. Сазонов».
«23 рассказа» — это срез творчества Дмитрия Витера, результирующий сборник за десять лет с лучшими его рассказами. Внутри, под этой обложкой, живут люди и роботы, артисты и животные, дети и фанатики. Магия автора ведет нас в чудесные, порой опасные, иногда даже смертельно опасные, нереальные — но в то же время близкие нам миры.Откройте книгу. Попробуйте на вкус двадцать три мира Дмитрия Витера — ведь среди них есть блюда, достойные самых привередливых гурманов!
Рассказ о людях, живших в Китае во времена культурной революции, и об их детях, среди которых оказались и студенты, вышедшие в 1989 году с протестами на площадь Тяньаньмэнь. В центре повествования две молодые женщины Мари Цзян и Ай Мин. Мари уже много лет живет в Ванкувере и пытается воссоздать историю семьи. Вместе с ней читатель узнает, что выпало на долю ее отца, талантливого пианиста Цзян Кая, отца Ай Мин Воробушка и юной скрипачки Чжу Ли, и как их судьбы отразились на жизни следующего поколения.
Книга Алекпера Алиева «Артуш и Заур», рассказывающая историю любви между азербайджанцем и армянином и их разлуки из-за карабхского конфликта, была издана тиражом 500 экземпляров. За месяц было продано 150 книг.В интервью Русской службе Би-би-си автор романа отметил, что это рекордный тираж для Азербайджана. «Это смешно, но это хороший тираж для нечитающего Азербайджана. Такого в Азербайджане не было уже двадцать лет», — рассказал Алиев, добавив, что 150 проданных экземпляров — это тоже большой успех.Книга стала предметом бурного обсуждения в Азербайджане.
Генерал-лейтенант Александр Александрович Боровский зачитал приказ командующего Добровольческой армии генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова, который гласил, что прапорщик де Боде украл петуха, то есть совершил акт мародёрства, прапорщика отдать под суд, суду разобраться с данным делом и сурово наказать виновного, о выполнении — доложить.
Действие романа «Земля» выдающейся корейской писательницы Пак Кён Ри разворачивается в конце 19 века. Главная героиня — Со Хи, дочь дворянина. Её судьба тесно переплетена с судьбой обитателей деревни Пхёнсари, затерянной среди гор. В жизни людей проявляется извечное человеческое — простые желания, любовь, ненависть, несбывшиеся мечты, зависть, боль, чистота помыслов, корысть, бессребреничество… А еще взору читателя предстанет картина своеобразной, самобытной национальной культуры народа, идущая с глубины веков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.