Прошлое с нами (Книга вторая) - [211]

Работа закончена. Оба орудия тащились по обледенелой пашне и глухим проселкам, укрываясь в оврагах под присмотром лиц, назначенных лейтенантом Прокофьевым. Тягой служили две лошади и корова, реквизированные у местных жителей. Весь остальной состав группы двигался впереди и обеспечивал прикрытие.

Но самым ценным трофеем была полуторка — ГАЗ-2А. Кабина и кузов — наполовину разрушены. Колеса намертво схвачены льдом, который сковывал глубокую колею. В баке и в бочке, найденной в кузове, — горючее. Лейтенант Прокофьев после осмотра потребовал у сержанта Борисенко — командира отделения тяги 2-й батареи — немедленно исправить дырявый радиатор и завести двигатель. Вода для охлаждения нашлась на дне в колее, когда вырубили лед.

Ценность этой неожиданной находки объяснялась тем, что обе кляченки не кованные, плохо кормленные, совершенно выбились из сил и не могли двигаться дальше. Корову пришлось бросить еще в светлое время.

По очереди мы крутили без передышки заводную ручку. Двигатель долгое время не подавал признаков жизни, потом столько же — чихал и наконец завелся. 76-мм пушку — на деревянных колесах — зацепили за крюк, 45-мм была погружена в кузов. Одна из станин, которую не удалось вернуть в походное положение, выступала за бортом.

Лейтенант Прокофьев занял место в кабине. Лейтенант Темпов, я, старшие сержанты Попов И. С. и Цымбал И. И., сержанты Сергеев и Борисенко, рядовой Костыренко И. Н. разместились в кузове.

Назову еще одну деталь. За день до этого в состав группы был включен еще один человек — житель д. Выгорное, пятнадцати-шестнадцати лет, пожелавший уйти с нашими войсками. Несколько раз он отправлялся за продовольствием и выполнял некоторые другие важные задачи. Лейтенант Прокофьев решил, правда, не без колебаний, удовлетворить просьбу молодого человека, по-мальчишески смелого, но не очень крепкого физически. Он также находился в кузове. За рулем — шофер, рядовой Ефремов.

Только после того, когда ГАЗ-2А тронулся с места, я подумал о положении. Немецкие тылы. Где же рубеж, которого достиг противник за истекшие дни? На дорожных перекрестках появились указатели — прежде их не было — со стрелками и наименованием частей. В направлении Тима двигались подразделения частей 9-й ТД. Немцы, спасаясь от стужи, располагались в деревнях. Движение на дорогах, однако, прекращалось еще до наступления темноты. Редкие одиночные машины издали обнаруживали себя светом фар и не представляли для нас опасности.

Перегруженная полуторка поминутно буксовала, мы ее подталкивали, 76-мм орудие болталось без передка, 45-мм орудие ерзало на ухабах, над оборванным бортом свисал сошник. Пройдет ли этот поезд расстояние, отделявшее нас от Верхосемья? Делегат связи сообщил, будто бы в этой деревне боевое охранение 1036-го СП.

Лейтенант Прокофьев, имея карту, направлял автомобиль в сторону д. Выгорное, намереваясь, как полагали мы в кузове, сделать поворот, не доезжая до деревни. Лежавшая южнее полевая дорога вела на Верхосемье. Но он не повернул. Почему?

Сколько я не спрашивал потом, вспоминая всякий раз Тим и нашу экспедицию, Прокофьев отмалчивался, пожимал плечами. Полуторка катилась с бугра вниз по наезженной колее. Темно. В снегу что-то выделялось, маячит на белом фоне вроде брошенная машина, и вдруг трассирующая очередь, взвилась ракета.

Лейтенант Прокофьев крикнул шоферу — я слышал — «поворот!». Полуторка перескочила кювет. По борту щелкали, рассыпая трассы, пули. Очередью были ранены рядовой Костыренко и житель с. Выгорное.

Этим происшествием закончилась наша экспедиция. В Бобровы Дворы было доставлено три орудия разных калибров, один автомобиль, две катушки немецкого цветного кабеля, труба 122-мм миномета. Приказание начальника артиллерии выполнено.

* * *

Зачем автор упоминает эти эпизоды? С самого начала войны в частях противотанковой артиллерии РГК начали складываться особые отношения к уставным обязанностям со стороны должностных лиц. При занятии открытых огневых позиций командир батареи находился с первым орудием, при оставлении — с последним. На прямой наводке после первых выстрелов его место — во взводе, либо у орудия, которое стреляет хуже других. Принцип личной ответственности командира за применение оружия вверенными ему людьми распространялся на все категории должностных лиц противотанковой артиллерии РГК.

На первых порах службы в 595-м ИПТАП РГК, если я попадал в положение старшего, не задумываясь, принимал на себя обязанности командира взвода, батареи либо орудия. И только позже, после того, когда стал командиром батареи, понял: не следует подменять командира, нельзя. В лице старшего, представляющего на огневой позиции высшую служебную инстанцию, орудийные номера видели проявление воли со стороны командования. Своим присутствием он — старший — утверждал незыблемость требований воинской присяги и собственную готовность разделять участь орудийных номеров.

Каково состояние духа в эти минуты? Отвечу. Довольно часто меня преследовало ощущение, будто невидимый кто-то неотступно следит за ходом моих мыслей. Знакомый, близкий? Не скажу, вряд ли. А вот пехота, «нарезающая» скопом вниз по склону, не помнит более присяги. Неужели возможно унизиться до такой степени, потерять всякий стыд? Нет, лучше встретить смерть в окопе, чем раненому под ногами обезумевшей толпы. Я не верю, мои орудийные номера никогда не уподобятся этим жалким, ничтожным трусам.