Прошлое с нами (Книга первая) - [12]

Наконец лейтенант Величко разогнул спину, выпрямился.

— Товарищ командир батареи, вам впору состязаться со сем орудийным расчетом,— проговорил восхищенно замполит подавая командиру батареи кусок ветоши,— чистая работа.

— На том и стоим, комиссар,— ответил серьезно Величко. Он тщательно вытер ветошью руки,принял клинок, оправил снаряжение.— В нашем деле предпочтение всегда отдается действию... Как говорится, лучше раз увидеть, чем десять услышать,— и приказал Гаранину строить огневые взводы.

Вступление в должность

Лейтенант Величко объявил перед строем огневых взводов:

— На должность старшего на батарее назначен окончивший в текущем месяце курс двухлетней подготовки в Сумском артиллерийском училище лейтенант...— командир батареи назвал мою фамилию,— девятнадцати лет... Я уверен, командиры орудий, остальной личный состав огневых взводов встретят старшего на батарее, как заведено у нас, артиллеристов, с радушием и готовностью повиноваться. Младшему лейтенанту Гаранину с сегодняшнего дня возвратиться к исполнению своих прямых обязанностей,— и, повернувшись ко мне, закончил:

— Товарищ лейтенант, приступайте к делу! Я проводил командира батареи за пределы огневых позиций и вернулся к буссоли уже в качестве должностного лица. Вместе с Величко ушел и замполит.

Младший лейтенант Гаранин объявил личному составу перерыв в занятиях. Нам следовало познакомиться. Давно ли младший лейтенант несет службу? На каких должностях?

Гаранин у буссоли смотрит сосредоточенно перед собой.

— Призван в тридцатом году... начинал службу четвертым номером орудийной прислуги 152-миллиметровой пушки Шнейдер-Крезо. Затем полковая школа... шесть лет сверхсрочной.

Гаранин сам изъявил желание носить командирский мундир?

— Как вам сказать... Поначалу не собирался... дисциплина отпугивала... А потом, как говорят, «свыкнется, слюбится». Военный человек выше гражданского... целеустремленностью, любовью к порядку...— он рубит сплеча, без хитростей и обиняков.— «То имеешь, что умеешь»,— для вящей правды по-польски произнес Гаранин и продолжал: — Окончил курсы ускоренной подготовки командного состава артиллерии... участвовал в боях в Финляндии. После заключения мира многие артиллерийские части реорганизовались. Гаранин получил назначение в 191-й легкий артиллерийский полк, откуда был направлен в 92-й ОАД, который тогда начинал формирование. Принимал личный состав, орудия, лошадей и прочее.

— Первым в третью батарею пришел лейтенант Величко, за ним... я... но недолго мы были вдвоем... В середине мая явился командир взвода управления младший лейтенант Поздняков.

Когда 3-я батарея начала свое существование? [5]

— Два месяца назад. К боевой подготовке мы приступили с конца апреля, нет, с начала мая... Десять суток со станции возили снаряды... Вот то здание загружено от подвала до чердака,— Гаранин указал в сторону водяной мельницы.— Наш дивизион может вести огонь двое суток... и не оглядываться на артснабженцев.

В каком состоянии огневые взводы?

— Орудия перед вами... там... тягачи...— Гаранин считал, что личный состав — младшие командиры, орудийные номера, химики, артмастера — в целом справляется со своими обязанностями, но подготовка водителей на тягачах еще не закончена.

Когда я представлялся, командир батареи говорил об указаниях командующего артиллерией Красной Армии по боевой подготовке. Как выполняются они на практике?

— Стрельба прямой наводкой по танкам? Гм... сложное дело. Орудийные номера все на огневых позициях до последнего человека, теорию усвоили,— улыбнулся Гаранин,— но... нужна дисциплина и еще кое-что. На политзанятиях все сознательные, а у орудий? Словами не сделаешь... поворочай гаубицу, цель-то движется, только успевай за нею. Силенок у человека маловато... гоняю-гоняю огневиков в течение недели по десять часов в сутки... полгода нужно, если не больше.

Чем вызваны требования командующего артиллерией? Изменениями в тактике войск или положением здесь, на границе?

— Не берусь судить... должно, и тем и другим.

Сосредоточение немецких войск по ту сторону Западного Буга продолжается... вы слышали? — Да, говорят... в поезде, среди толпы в городе. Я спросил об этом командира батареи, но он не стал отвечать.

— Гарнизон монастыря Зимно — два дивизиона, девяносто второй и восемьдесят пятый — уже вторую неделю после объявления тревоги находится в состоянии боевой готовности.

— А другие части?

— Не знаю, как во Владимире-Волынском. Уровские батальоны, как и мы, на казарменном положении.

Младший лейтенант здесь с начала года. Что он думает о войне?

— Талдычат все тут...— помолчав, Гаранин обвел взглядом безлюдную позицию, гаубицы с поднятыми стволами, задержался на здании водяной мельницы.— Пахнет порохом... Когда гром грянет?.. Трудно сказать...

Я не чувствовал «пороха». Но стоит ли возражать сослуживцу, который с первого дня существования дивизиона нес службу на расстоянии орудийного выстрела от границы? — За пределы района расквартирования,— младший лейтенант продолжал, его не интересовало мое мнение,— отлучки запрещены. Да вот, у каждого своя забота... Тот хотел бы на танцы, другой — наведаться в город, к семье... Жизнь, она у каждого своя.