Прошлое и будущее - [10]

Атмосфера в труппе была великолепная. Утром, даже если в этот день не было представления, мы приходили, чтобы подготовить все к спектаклю, раздать дирижерам музыкальные партитуры, заняться костюмами и бутафорией. А затем отправлялись в турне на большой машине «рено», которую вел сам Приор. Если скорость превышала 40 километров в час, Мина разражалась криками: «Пьеро, ты сошел с ума, ты всех нас погубишь, несешься как безумный! Подумай о детях!». Детей на заднем сиденье тошнило и рвало, они ныли и стонали. Приходилось делать остановку, устраивали пикник, все пели, веселились, были счастливы… Это была настоящая семейная жизнь. И труппа действительно была для нас второй семьей. Приоры платили родителям и при этом давали нам достаточноденег на карманные расходы, мы могли купить себе сладости и другие мелочи, необходимые каждому ребенку. Летом Приор снимал здание ратуши Кензона, что в южных Альпах, и мы проводили чудесные каникулы в этой очаровательной деревеньке. Несколько лет назад мне захотелось вновь увидеть Кензон. Деревня совсем не изменилась. Продавщица из галантерейной лавки, конечно, стала намного старше, впрочем, как и я, но я сразу узнал ее. И кюре жил все там же, хотя давно вышел на пенсию.

Вперед, Марсель!

Ночной порой и под знойным солнцем

Пей анисовый ликер,

Пой веселые куплеты —

Они всегда тебе так удавались.

Вперед, Марсель!

Болей за игроков в шары,

Спорь громко, спорь грубо

До хрипоты.

Но когда в твою жизнь,

Словно ветер,

Легкий, но яростный ветер Прованса,

Ворвется любовь —

Вперед, Марсель!

Обхаживай Мирей.

Она ждет тебя, страстью горя,

Сделай ей детей,

Которые будут говорить с южным акцентом,

Твоим акцентом, Марсель.

Прованс я полюбил благодаря турне и каникулам с семейством Приоров. Мне нравились его климат и местные жители, порой излишне эмоциональные, но такие искренние и доброжелательные, мне нравилась картошка, которую мы сами выкапывали из земли, и мессы, где Бруно играл на аккордеоне, но, не зная церковной музыки, просто — напросто исполнял популярные мелодии в более замедленном темпе. Это сходило ему с рук, никто не жаловался. И еще я полюбил запах лаванды, из которой, при помощи цветных лент, мы плели корзиночки, а наши родители потом клали их в шкафы для ароматизации белья. Я полюбил острую пищу, похожую на нашу, и chichi fregi — кровяную колбасу, стоимость которой определялась на метры. Каждый раз мы с тоской покидали Юг, хотя и радовались тому, что предстоит путешествие, что нас ждет сцена. И не сомневались, что на следующее лето снова вернемся туда.

Как далеко теперь время тех счастливых летних каникул, когда радовала любая поездка за город, пусть недалеко от Парижа, в тот же Сен — Брис или Медон. И как мало нам тогда надо было для счастья!

Наши маршруты всегда неожиданны,

Радостный смех звенит в утреннем воздухе.

Ничто не испортит нам настроение,

Мы рады любому пустяку,

И если я, идя по дороге, вдруг начинаю напевать,

Твой голос вторит мне, подхватив припев.

Так и шагаем в такт нашей песне,

Мы рады любому пустяку.

Былые времена

1936 год. Коммунистическая партия организовывала пикники, на которых Вальдек Роше всякий раз выступал с небольшой речью. В моде были русские фильмы. Каждое воскресенье утром в кинотеатре «Пигаль» шло по два сеанса, показывали фильмы советского производства. Мы приносили с собой плетеные корзинки, полные провизии и напитков, и смотрели «Максим», «Юность Максима», «Броненосец “Потемкин”», «Ленин в Октябре», «Стачка» и многие другие фильмы, конечно же, агитационного характера. Но мы не задумывались над этим, нас больше всего волновала игра актеров. Там же посмотрели «Беппо», первый армянский фильм. То были времена веры в советский рай, дававший надежду на новую жизнь, где все пели революционные песни, вступали в Союз армянской молодежи (JAF), в котором Мелинэ, будущая Манушян, была секретарем, а Мисак Манушян — активным членом. Посещали организованные армянами балы, на которые отца приглашали петь — ему всегда удавалось выжать слезы из женской части аудитории. Мы с Аидой тоже участвовали в программе со своим номером. Оркестры, развлекавшие публику, не всегда были армянскими. Но им вменялось в обязанность знать хотя бы отдельные фрагменты армянских народных мелодий, под которые можно танцевать. Всегда присутствовал человек, снимавший на пленку часть вечеринки, и — о чудо! — до ее окончания он возвращался с готовым черно — белым немым фильмом и показывал его на куске материи, заменявшем экран.

В тот период армянская община не была полностью воссоединена. Подобные встречи после долгой разлуки, сопровождаемые смехом и слезами, еще были внове. Сегодня это может казаться по — детски наивным, но как грело душу чудом спасшихся от смерти людей чувство, что они вновь обрели друг друга! Это было потрясающе, это была встреча с прошлым. С прошлым, которое называют старыми добрыми временами, которое было до всех несчастий, бурь, побегов, массового переселения, лишений, доносов, ненависти, мести. С беззаботным, благословенным довоенным временем.

Я в двадцать был чувствительным мальчишкой.

Тебе — семнадцать, жизнь ты знала лишь по книжкам.