Прошлая настоящая жизнь - [67]

– Действительно, взгляните. И вы поймете, что оно того, что я прошу, стоит.

Петр наконец ослабил хватку, а то в пальцах уже иголочки; все это время он не выпускал сумку из рук. Благоговейно достал десятимиллионную ценность и торжественно щелкнул кнопочкой. И судорожно выдохнул, потому что, оказывается, забыл дышать, пока открывал папку…

У Джона прибавилось головной боли и убавилось денежных накоплений – у него появилась подружка.

Работал он в Союзе не один год и, конечно, пользовался услугами валютных проституток, был, можно сказать, постоянным клиентом, предпочитая гостиницу «Интурист» на Тверской. Девчонок менял как перчатки, никаких привязанностей. Дорого только, давно мечтал завести постоянную подружку. Вот завел, да только в расчетах ошибся. И это она ему не жена, а как умело делает обезжиривание его кошельку! Что тогда ожидать от законной супруги?

Познакомились в Пушкинском музее на открытии выставки «Американская живопись второй половины XIX–XX века из собраний США». Джону, как советнику по культуре, по должности полагалось принимать участие в подобных мероприятиях. Официальная часть закончилась, все улыбки были розданы, все руки пожаты, и он скучал, думая, как бы незаметно улизнуть. По замысловатой траектории стал продвигаться к выходу, там на него и налетела француженка. Да какая! Просто Мирей Матье! Узнаваемая прическа, маленькое черное платье, длинная нитка жемчуга, впрочем откровенно искусственного, бежевые туфли и театральная сумочка в тон. Да, и еще фигура. Обалденная фигура! И по росту девушка тоже была француженка – миниатюрная, как Эдит Пиаф. Оглядев незнакомку с ног до головы еще раз, Джон все-таки сделал вывод, что никакая она не француженка; молодая парижанка, например, не надела бы жемчуг – украшение, больше подходящее для женщин в возрасте.

– Ах! Простите, я так неловок, – проговорил Джон и взял девушку за руку, отметив свежий маникюр. – Я вас не ушиб?

Он говорил по-русски и не ошибся – профессионализм не пропьешь. Теперь осталось ее послушать, ведь у нее «ангельский, должно быть, голосок».

– Нет-нет, что вы, это я такая неловкая, – ответило ему прекрасное создание, посмотрело на него глазами олененка Бемби, и Джон поплыл.

«Я помню, в человеке должно быть все прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли. Неужели я нашел идеальную женщину, – думал Джон, – ведь, я уверен, два пункта из четырех верны относительно этой девушки. Ее упускать нельзя, если я сейчас уйду, так и не узнаю, прекрасны ли ее душа и мысли».

И он остался. И распушил хвост перед своей новой знакомой. И лучился, сиял, блистал!

Когда же она, так мило покраснев, «отлучилась на минутку» и не вернулась, Джон почувствовал, как его придавило грузом всех женских измен, отказов и обманов. Но потом, сделав над собой неимоверное усилие, подумав: «Нет! Она не такая!», он бросился ее искать. Буфетный «мальчик», который следил, чтобы не пересыхали реки шампанского, минералки и соков на фуршетных столах, перехватил его у выхода и передал «уважаемому господину советнику» листок, на котором очень красивым женским почерком было написано «350-00-00. Арина». Джон вздохнул с облегчением: «Она оставила свой телефон, как хорошо! Как хорошо!»

«Как плохо, – думала Арина Алимова, – что у меня нет опыта знакомства с иностранцами. С русскими парнями такой фортель прокатил бы без вопросов, а вот позвонит ли Джон? Я, конечно, очень постаралась, ведь достать приглашение в Пушкинский стоило мне… Ах, не хочется вспоминать, как Влад получил где-то пригласительный на открытие выставки, как долго пришлось с ним кувыркаться, упрашивать отдать мне этот пригласительный, а эта скотина ломалась, хотела с меня еще и деньги получить, продажная душа. С каким удовольствием я забуду к нему дорожку, если здесь у меня дельце выгорит.

Да, дорого обошлось мне это приглашение. И речь ведь не о деньгах, хотя прическа, платье и все прочее к нему, маникюр-педикюр встали в копеечку. Педикюра вот только Джон не увидел, без него обошлось, но у меня в арсенале есть сценарий, где он бы имел счастье подержать меня за ножку и оценить мягкость кожи, округлость коленки и ухоженность пяточки. Буду все же надеяться, что моих усилий окажется достаточно; если позвонит, это будет означать, что парень у меня в руках. Вот тогда и закреплю успех и пяточками и коленочками».

Джон позвонил на следующий день вечером. Завоевывать женщин он всегда стремился энергично и напористо, вот и сейчас взял быка за рога. Арина же ворковала с ним по телефону ангельским голосом, но встретиться немедленно отказалась и согласилась пойти назавтра в ресторан, лишь заставив Джона ее поуговаривать. Джон сбавил обороты и понял, что без букетно-конфетного периода здесь он не обойдется.

Он еще не знал, что не обойдется здесь и без регулярных ресторанов и валютных баров, до которых Арина оказалась большая охотница, без билетов на концерты Пугачевой и в Театр на Таганке на самые модные спектакли, без чемодана импортных шмоток и французской косметики. А закончился букетно-конфетный период доверенностью на его «жигули» и съемной квартирой на Красной Пресне с цветным телевизором, японской аудиосистемой и новеньким видеомагнитофоном. Влюбленный Джон создавал для любимой женщины все условия для комфорта, потакая ее запросам. В конце концов, джинсы в Америке стоят копейки, театральные билеты ему доставались по номиналу, однушку в старом фонде он снял совсем недорого благодаря нужным связям, а аппаратуру изъял у одного своего агента за очень серьезный косяк, допущенный им в ходе операции как раз с партией японского дефицита.