Прошедшие лабиринт - [46]

— Вот, набор давали, — ворчливо сообщила маман. — А то я тебя знаю, ни есть не будешь, ни готовить, весь в отца. Отец вот стерлядку подкинул — браконьерили, видать, с собутыльниками, управы на них нет. Уфф… в поезде жара была, глаз не сомкнула, а еще в электричке крысу видела, какая гадость, эти транспортники совсем распоясались, в нашем Горьковском речном порту такого вовек не бывало…

Произнося все это, Варвара Никаноровна споро инспектировала кухню. Вымытые вчера Настей чашки были признаны отвратительно грязными и отправились обратно в мойку.

— А где бабушкины тарелки? Их же шесть было? Почему только три осталось? Неужели разбил? Да что же это такое — я столько для тебя сделала, один этот обмен мне чего стоил — Люське из райисполкома сколько черной икры перетаскала, да еще и сюда сколько коньяку ушло, а ты за тарелками уследить не можешь.

Сергей не имел ни малейшего понятия, о каких бабушкиных тарелках идет речь. Но скорее всего, он их действительно разбил. В душе поднималась обычная в присутствии маман волна раскаяния. Самое обидное — все, что она говорила, было правильно. Родственный обмен с бабушкой Зиной, мамой Варвары Никаноровны, действительно через все инстанции проталкивала маман. Бабушка Зина сломала шейку бедра, когда Сергей учился на третьем курсе. Пришлось срочно забирать бабушку в Горький, под пригляд дочери. Пропажа квартиры в Климовске была тогда более чем реальной, но не для Варвары Никаноровны. Чужого ей было не надо, но своего она упускать не собиралась. Райисполком увертывался от разрешения на родственный обмен сколько мог, выписывая резолюции «о фактической переуступке жилья». Но Варвара Никаноровна, вооружившись дефицитными продуктами из заказов администрации Горьковского речного порта, вновь шла на приступ бастионов исполнительной власти. В конце концов исполнительную власть просто закидали банками с черной икрой и бутылками армянского коньяка. Исполнительная власть сдалась.

Да, маман была, как всегда, права — если бы не она, не было бы у Сергея этого уютного холостяцкого жилья. Но тарелок он, хоть убей, вспомнить не мог. Оставалось надеяться, что маман переключится на что-то другое: мыслительный процесс Варвары Никаноровны никогда не отличался строгой поступательностью и последовательностью.

— Вчера видела в троллейбусе Надьку, ну, одноклассницу твою. Второго ждет… Надеется, что девочка, первый-то у нее пацан. Ну, я ей сказала, что не видно, что девочка будет, скорее опять пацан. Мамаша у нее как не работала, так и не работает… Еще бы, с улицы Минина — они же все там такие фифы… Да ты помнишь ли Надьку-то?

Надю Сергей помнил очень хорошо. Но признаваться в этом Варваре Никаноровне не собирался. Надя — его первая любовь, совершенно незабываемая, мучительная, прекрасная… Сидевшая на физике и химии чуть впереди и по диагонали от него. Он не мог отвести глаз от ее не слишком толстой, но такой пушистой рыжеватой косы. В девятом Надя стала просто красавицей. Это было ясно всем, только она сама к этому еще не привыкла. Надя училась, как учатся многие девочки — хорошо, даже отлично, но неглубоко, не прирастая ни к чему ни сердцем, ни умом. Не осознавшая пока своей красоты и власти над противоположным полом, она была ровна и приветлива в общении со всеми. И Сергей мечтал о ней! Он очень хотел отличиться хоть в чем-то, чтобы Надя заметила его.

Не один Сергей, впрочем, заглядывался на Надю. В числе ее поклонников самым заметным был руководитель школьного вокально-инструментального ансамбля «Поющая юность» Сашка Епишин, уже десятиклассник. Простой «хорошист» без особых пристрастий Сергей Меренков ничего не мог противопоставить руководителю ВИА, пусть и школьного. Но мечты дают нам крылья! И Сергей решил стать выдающимся хоть в чем-то. Петь он не умел, музыкального слуха был лишен практически полностью… Единственной наукой, которая хоть как-то привлекала его в школе, была химия. Физика казалось ему скучной, а с математичкой он не ладил.

Сергей был упорным малым, возможно, даже более упорным, чем сам подозревал. Лето между девятым и десятым классом он провел, решая задачки по химии из задачника для поступающих в ВУЗы. Надо сказать, то лето и так было довольно занятым для Сергея: ему сравнялось шестнадцать, и Варвара Никаноровна пристроила его в речной порт разгружать баржи. Приговаривая при этом нечто очень похожее на сентенции, слышанные Алешей Пешковым от его деда (и известные всему Горькому): «Ты на шее у меня не медаль, ступай-ка ты в люди».

В десятый класс Сергей пришел настоящим экспертом в области химии. Но увы! Должного впечатления на Надю это не произвело. Честно говоря, это вообще не произвело на нее никакого впечатления. Надя изменилась. Пушистую косу сменила короткая стильная стрижка, а ее маленькое сердечко надолго оккупировал бывший руководитель школьного ВИА, а ныне студент горьковского Политеха и участник тамошнего ВИА Александр Епишин.

Эта сердечная травма оказалась довольно глубокой. Собственно, весь десятый класс Сергей страдал. А потом принял решение поступать не на химфак ГГУ, а в Москву, в Москву. Надя вышла замуж за своего гитариста, через несколько лет, родив сына, развелась… Потом Сергей перестал следить за ее судьбой.