Прощаю за все - [24]

Его покровительственный тон окончательно вывел Джейн из себя. Чувствуя, как сильно бьется сердце, она поднялась с места.

— Ты пытаешься произвести на меня впечатление своим богатством! Что ж, ты преуспел в этом! Для бедного чикагского сироты ты неплохо разбираешься в тонкостях жизни богатых людей в Европе, однако тебе недостает воспитания, Фил, как бы ты ни старался швыряться деньгами. И этого не скроешь, Ты обращаешься со мной, как… как с безмозглой куклой.

— По-моему, вполне подходящая характеристика для «престижной» жены. — Эти холодно произнесенные слова отозвались острой болью в сердце Джейн. — Пока.

Насмешливо блеснув глазами, Эшли покинул номер.

Оставшись одна, молодая женщина тяжело опустилась на кровать и бездумно уставилась на бутылку дорогого шампанского и букет превосходно подобранных цветов.

Затем, не находя себе места, Джейн встала и подошла к окну. Отсюда открывался вид на старинную соборную площадь. Здесь, в самой роскошной гостинице Руана, ей казалось, что мир рушится.

Своими насмешками Филипп намеренно старался отдалить ее от себя. Такой одинокой Джейн не чувствовала себя никогда в жизни. Зачем он ее мучает? Он и не бросает ее, и не дает приблизиться к нему. Филипп так ничего и не объяснил ей. Наотрез отказался обсуждать свою первую женитьбу. И тем не менее не позволил ей уехать из замка. Неужели он терпит ее присутствие лишь для того, чтобы сильнее наказать за столь унизивший его мужское достоинство побег после свадьбы и самоутвердиться?

Пытаясь отвлечься от грустных мыслей, Джейн наполнила ванну горячей водой, разделась и посмотрела на свое отражение в огромном зеркале на стене. Она медленно провела руками по высокой груди, тонкой талии, стройным бедрам. Изменилось ли что-то в ней теперь, когда Филипп приоткрыл для нее дверь в загадочный мир плотской страсти? Одних только воспоминаний о занятиях любовью с мужем хватило, чтобы вызвать у Джейн сладостную дрожь…

Заколов длинные светлые волосы, Дженни легла в ванну. Теплая вода и приятный запах мыльной пены немного успокоили ее, но избавиться от терзающих мыслей до конца так и не удалось.

Их отношения напоминают замкнутый круг, с грустью думала Джейн: она и Филипп по очереди причиняют друг другу боль. А как вырваться из этого круга, Джейн не представляла. Сначала она унизила его, сбежав после свадьбы. Потом Филипп унизил ее, отвергнув ее пламенные чувства. В ответ уязвленное самолюбие Джейн заставило ее обвинить его в избиении первой жены. Теперь Джейн не знала, что задело Эшли сильнее — обвинение в жестокости или ее утверждение, что он женился на женщине из высших слоев общества, чтобы самому пробиться наверх.

Джейн застонала и прикрыла глаза. Интересно, как бы поступил Филипп, если бы тогда, после свадьбы, она не поддалась панике и осталась, предъявив ему это ужасное письмо? Наверняка Фил бы доверился ей, объяснил что-то, рассказал о своей первой жене. Потом они бы вместе подумали о том, кому понадобилось подбрасывать эти документы. А теперь может ли она уверенно сказать, что стоит за нежеланием Эшли объясняться: уязвленное мужское самолюбие или сознание своей вины?

А что, если все это на самом деле правда? — предательски вопрошал внутренний голос. Что тогда? Неужели Филипп прикидывался тихой овечкой, скрывая дикий нрав, пока не добился своего? Неужели он действительно женился на ней из-за высокого положения ее семьи в обществе?

Острая боль пронзила сердце Джейн. Нет, тот Филипп, которого она узнала и полюбила, не способен на жестокость по отношению к женщине. Он храбр — стоит лишь вспомнить, как он пришел ей на помощь, когда на нее напал уличный грабитель, — но не жесток и не мстителен. Совсем наоборот…

Джейн стиснула губку и начала наносить мыльную пену на тело. Вдруг она поняла, что плачет. Кем бы она не считала своего мужа, ей придется смириться с тем, что их отношения, по всей видимости, уже не станут прежними. Это и ее вина, а частично и его. Она отчаянно заморгала. Нет, слезами делу не поможешь. Раньше Джейн считала, что знает человека за которого выходит замуж. Теперь она понимала, что, вероятно, она не знала его вообще. Возможно, сейчас она теряет мужа. От жестокой реальности не уйти; лучше принять как факт случившееся и подумать, что следует предпринять, чтобы улучшить ситуацию пока еще не поздно…

— Мы берем вот это, — Эшли обратился к элегантной продавщице, когда Джейн вышла из примерочной в очень дорогом вечернем платье из серо-лилового крепа. Лиф представлял собой перекрещенные полоски материи, едва прикрывающие грудь. — И то красное, и черное…

— Филипп, эти платья слишком кричащие, я такие не ношу… — попыталась тихо протестовать Джейн.

Она с трудом сдерживала раздражение. Дженни казалось, что он намеренно унижает ее, словно безмозглую куклу таская по магазинам. Без обручального кольца, оставшегося в замке. Джейн весьма неуютно чувствовала себя под высокомерными взглядами продавщиц бутиков.

Без внимания Эшли не осталась ни одна деталь ее туалета: он приобрел нижнее белье и ночные рубашки из тончайшего шелка самых различных оттенков, платья, костюмы и блузки от лучших модельеров, сумки из крокодиловой кожи, туфли всевозможных фасонов, жемчужные и изумрудные ожерелья, серьги, духи…