Прощай, одиночество! - [11]

— Понятно.

У него был такой ласковый голос, что Милейн нашла в себе силы продолжать:

— Крис не понял. Может быть, я сама виновата, что не сумела ему объяснить.

— Не думаю.

Несмотря на решение не рисковать, Милейн повернулась лицом к нему, и он отпустил ее, хотя она еще долго чувствовала прикосновение его рук к плечам.

— Что ты хочешь сказать?

— Милейн, ты же сумела объяснить мне. Если Крис, живя с тобой, ничего не понял, значит, ты бы ничего ему не объяснила, сколько бы ни старалась.

— Наверное, — тихо сказала она. — Я просто не хотела в этом признаться.

— Почему? Ты же его не любила.

— Он отец Эмбер. Мне нелегко было смириться с тем, что он не понимает, как важна для меня работа. И сейчас нелегко.

— Но почему?

— Почему? — Ей хотелось отойти подальше от Тэннера, но она осталась стоять, как стояла. — Потому что он отец Эмбер. Потому что он не видел, что творится у меня внутри. И он такой же с дочерью.

— Не понимаю.

— Он… Как бы тебе это объяснить? Знаешь, Тэннер, когда у Эмбер заболело ушко, он поговорил с врачами и узнал, что и как надо делать. После этого он заботился только о том, чтобы в доме не кончались лекарства. Ему ни разу не пришло в голову, что малышке надо, чтобы ее утешили, взяли на руки. — Тэннер нахмурился, и Милейн в надежде, что он ее понял, продолжала: — Я старалась быть для Эмбер и отцом и матерью. Ведь у нее нет мамы. Она привязалась ко мне и, надеюсь, благодаря мне стала уверенной в себе. А я внутри вся словно ссохлась.

— Ссохлась? Почему?

— Я не… Я сказала, что Крису было наплевать на мою работу. Я пыталась убедить себя, что это не имеет значения. В конце концов, я тоже мало что понимаю в его работе. Он придумал новую форму лыж и теперь продает их по всей Америке. Не знаю, что ему пришлось испытать, прежде чем он раскрутил свое дело, но я старалась интересоваться его проблемами. Он мне не отвечал, и я перестала спрашивать. — Милейн помолчала, не зная, насколько Тэннера волнуют ее чувства. Однако она уже зашла слишком далеко, чтобы остановиться. — Его бизнес — для него все. Его единственная страсть в жизни. Я думала, что заставлю его понять, как люблю свою профессию, но мне не удалось.

Тэннер медленно повернулся и подошел к своему креслу, продолжая внимательно ее слушать.

— Он, не стесняясь Эмбер, отвратительно отзывался о моей работе. О том, что я только и делаю, что одеваюсь в белое, перестилаю кровати и повторяю: «Да, доктор». Однажды я не сдержалась и накричала на него, — еле слышно произнесла она.

— Однажды?

Милейн не могла поднять глаза. Сейчас начиналось самое страшное.

— Мне не нравится, когда меня унижают. Мне было тяжело, потому что Крис понятия не имел, каково мне. И когда я сорвалась, я поняла, что не смогу долго жить на вершине вулкана. Никогда не забуду, как на нас смотрела Эмбер. Два самых дорогих ей человека устроили свару. Женщина, которую она считала матерью, превратилась в скандалистку.

Измученная долгим монологом, Милейн замолчала. Она не знала, понял ли Тэннер, каким кошмаром была ее жизнь и как ей было трудно не остановить его тогда. За несколько дней до того она рассталась с Эмбер, и ее сердце разрывалось от горя. Только молча распрощавшись с волшебной ночью, которую они провели вдвоем, она нашла в себе силы выжить.

Тэннер потер шею.

— Где она сейчас?

— В Бишопе, — ответила Милейн, удивившись вопросу. — Они с Крисом переехали туда год назад.

— Вот, значит, почему ты здесь? Чтобы быть с ней рядом.

— Да. У нее ведь нет другой матери.

— И Крис не возражает, что его бывшая жена…

Когда-то это было предметом постоянных споров с бывшим мужем, о которых Милейн не желала вспоминать.

— Он знает, что я не могу разлюбить ее. И Эмбер меня любит. К тому же я освобождаю его от хлопот.

Тэннер откинулся на спинку кресла. Уже похолодало. Он мог бы встать и закрыть окна, дав понять, что ей пора домой. Он не желал ее слушать, не желал ей сочувствовать. Однажды она уже ранила его душу, и одного раза вполне достаточно.

Однако ее черные как ночь глаза говорили ему, что его спор с самим собой еще далеко не завершен.

— Мне нравится быть самой себе хозяйкой в больнице, — сказала она. — Поверь, я мечтала о такой работе.

— Но если бы Эмбер жила далеко отсюда, ты бы не приехала, правда?

— Наверное, нет.

Тэннер весь напрягся и сразу же постарался расслабиться. Она не изменилась. Все так же носит распущенными красивые каштановые волосы. Длинные густые ресницы прикрывают черные глаза. Хотя на ней были свободный свитер и джинсы, он помнил ее тело с того времени, когда она, казалось, отдавалась ему без остатка.

— Не знаю, чего ты теперь ждешь от меня, — проговорил он, нервничая оттого, что спокойствие давалось ему с большим трудом. — Да, я сейчас представляю, что ты тогда пережила. Однако все это в прошлом.

— В прошлом?

Ее глаза причиняли ему боль.

— Знаешь, я ведь тоже разведен и знаю, как это бывает.

— Ты был женат? Ты?

Тэннеру совсем не показалось смешным ее удивление.

— Да. Колледж. Весна. Все влюблены. Друзья женятся или заводят подружек. Я думал, что нашел единственную женщину. Мы расстались меньше чем через год.

— У меня так быстро не получилось.