Прощай, молодость! - [87]

Минисиах тоже думал, но он хотел, наоборот, удалить с места действия лишних персон – бармена, Длинна и спецагента-Шнырка. Сам Шнырок, растерянно поглядывал на мрачных демонов. Ему очень хотелось сделать глоточек «Особого Дымковского», но тянуться к стакану без дозволения старших по званию было как-то неловко. А предложить Минисиаху и Харрамуху выпить вместе с ним – еще более неловко.

Молчание нарушил Реджинальд Хокк, которого, наконец, осенило.

– У меня все задокументировано! – громко и уверенно объявил он. – С самого первого момента! – Бросил короткий взгляд на Шнырка и, специально для него, чтобы внести как можно большее смятение в ряды противника, добавил: – И каждый грамм!

Неожиданно, Хокку помог Длинн, незаметно подтянувшийся к столику.

– А еще он говорил про бомбы и про взрывчатку, – наябедничал старший черт и сделал большой глоток «Особого Дымковского». – Я сам слышал, так и сказал: «Бомба» и «Взрывчатка».

Строго говоря, Длинн слышал слова не адвоката, а Шнырка, но сейчас это не имело для старшего черта особого значения. Впрочем, для собравшихся за столиком, тоже. Харрамух пожал плечами, Минисиах дернул головой, словно отмахиваясь от назойливой мухи, а Шнырок его просто не услышал. Все внимание спецагента было сейчас сосредоточено на Реджинальде:

– Документация по сахару? – пискнул он. – На все семнадцать тонн? Где она?

– Все бумаги я спрятал, – многозначительно произнес Хокк. – Очень хорошо спрятал. Пакет запечатан моей личной печатью, адвоката категории «СИ» и в случае моей преждевременной гибели или исчезновения…

– Где пакет?

Харрамух спросил тихо, но таким голосом – адвокат сразу пожалел, что упомянул преждевременную гибель.

– Э-э-э… – признаваться сразу не следовало, надо было попытаться потянуть время, иначе не поверят. Но играть с демонами – до чего же, оказывается, это страшно!

– На Сельне? – когти на правой руке Минисиаха выбили по столешнице похоронный марш.

– Здесь, – быстро ответил Хокк. – Я спрятал пакет…

Так, куда он мог спрятать этот проклятый пакет? Где-нибудь в коридоре? На лестнице? В туалете? Нет, это все не годится, слишком просто проверить. А где он еще тут пробегал? Хотя, почему обязательно пробегал? Кого интересует, где я действительно успел побывать? Сейчас главное, лихо соврать, чтобы им головной боли побольше… О! Шнырок все лепетал про торт, на который сахар списали, это мне подойдет! Только бы этот придурок не сообразил, что у меня ни на что такое, времени просто не было!

– Я спрятал пакет в юбилейный торт.

– К-куда? – поперхнулся Минисиах.

– У вас тут юбилей намечается, не слыхали? – нагло прищурился Реджинальд. – Вот я пакет в торт и засунул. Представляете, праздник, все начальство в сборе, разрезают юбилейный торт, а там…

Харрамух и Минисиах вскочили одновременно. Но еще раньше них, со своего места взвился Шнырок. Покачнулся – ноги как-то неуверенно подрагивали, отсидел, наверное. Хотел опереться на стол, но под руку попался стакан с коктейлем. Очень хорошо, очень вовремя, а то в горле от волнения совсем пересохло. Шнырок выдернул и бросил на пол соломинку, влил в себя коктейль и, срываясь на визг, закричал:

– Я знаю, где кондитерский отдел! Я видел этот торт! Побежали!

И рванул к дверям. Как и рассчитывал Реджинальд, после трех «Особых Дымковских», спецагент не вспомнил, что почти все время держал адвоката за рукав и к кухне они даже близко не подходили. Шнырок сразу поверил, что нужные ему документы, те самые, которые прольют свет на тайну исчезновения семнадцати тонн сахара, находятся сейчас в торте. Это даже показалось ему абсолютно логичным: ведь с самого начала, по накладной, сахар был выписан именно на юбилейный торт!

Харрамух бросился догонять спецагента, а Минисиах, не отставая от него, на бегу приказал растерянно хлопающему глазами Длину:

– Охраняй туземца! Глаз с него не спускай!

– С этого? – переспросил Длинн. Хвост руководителя практики мелькнул в коридоре и старший черт, пожав плечами, отправился охранять туземца. Сел за столик на место Харрамуха, рассеянно взял один из трех полных стаканов (кроме Шнырка, никто к коктейлю не притронулся), отхлебнул.

– Старший черт Длинн, торговый отдел, – представился он.

– Реджинальд Хокк, независимый адвокат категории «Си», – Реджинальд вежливо приподнял стакан.

– Так ты, что, террорист?

– С чего ты взял? – устало удивился адвокат.

– Ты же сам про бомбу кричал.

– Это не я, это Шнырок кричал. А за тараканов, что у него в голове, я не отвечаю. Вот, он сейчас побежал в кондитерский отдел, торт потрошить. Что, на кухне тоже террористы окопались? Может и бармен здешний – террорист?

– Бармен? – Длинн, задумчиво уставился на щуплую фигурку за стойкой и сделал еще несколько больших глотков «Особого Дымковского». – Эй, слышь, как тебя… – он взглянул на стакан с коктейлем и сам себе кивнул: – Ага, Дымок. Слышь, Дымок, ты террорист?

– Нет. Зачем? – Дымок взял с полки стакан и начал протирать его чистой салфеткой. – Террористом быть слишком хлопотно. Мне здесь, в баре, нравится.

– Ну, если ты не террорист, а бармен, тогда… тогда…

Мысль ускользала, и тут на помощь неожиданно пришел туземец.