Прощай, красавица - [53]

– И что же?

– Я решил, что для одного утра совпадений слишком много, – сказал Рэнделл. – И вот я здесь. И пока что разговариваю с вами любезно.

– К сожалению, – сказал я, – зацепок на самом деле меньше. Эта Вельма, по словам миссис Флориан, умерла. У меня есть ее фотография.

Я пошел в гостиную, полез в карман пиджака, мне показалось, что он пуст, и рука моя замерла. Но фотографии были на месте. Я взял их, отнес на кухню и положил снимок девицы в костюме Пьеро перед Рэнделлом. Он внимательно разглядел ее:

– Никогда не встречал. А это она же?

– Нет, это портрет миссис Грейл, вырезанный из газеты. Его дала мне Анна Риордан.

Рэнделл поглядел на него и кивнул:

– Я и сам женился бы на ней ради двадцати миллионов.

– Должен вам кое-что сообщить, – сказал я. – Прошлой ночью я был настолько не в себе, что у меня возникла безумная мысль отправиться в ту лечебницу и самому разобраться со всеми делами. Находится она в Бэй-Сити на углу Двадцать третьей и Дескандо-стрит. Владеет ею некто Сондерборг, утверждающий, что он врач. У него там и убежище для преступников. Перед уходом я видел Лося Мэллоя. В отдельной комнате.

Рэнделл замер, глядя на меня:

– Вы уверены?

– Его ни с кем не спутаешь, – сказал я. – Громадный, здоровенный детина. Таких вы еще не видели.

Рэнделл неподвижно сидел, не сводя с меня взгляда, потом отодвинулся от стола и встал:

– Поехали к этой миссис Флориан.

– А как же с Мэллоем?

Он сел опять:

– Расскажите все поподробней.

Я стал рассказывать. Рэнделл слушал, не отрывая взгляда от моего лица. Кажется, даже не мигал. Дышал через приоткрытый рот. Тело его было неподвижно. Пальцы легонько постукивали по краю стола. Когда я закончил, он спросил:

– Этот доктор Сондерборг – как он выглядит?

– Похож на наркомана, возможно, торгует наркотиками.

Я описал его Рэнделлу, как сумел.

Рэнделл неторопливо пошел в другую комнату и сел к телефону. Набрал номер и долго говорил негромким голосом. Когда он вернулся, я как раз приготовил еще кофе, сварил два яйца, поджарил гренки и намазал маслом. Сел и стал есть.

Рэнделл сел напротив и подпер рукой голову:

– Я отправил туда человека из бюро по борьбе с наркотиками. Он предъявит фиктивный донос и устроит проверку. Может, кое-что и выяснит. Но Мэллоя он там не обнаружит. Мэллой ушел оттуда через десять минут после вас. В этом можно не сомневаться.

– А почему не послали полицейских из Бэй-Сити? – спросил я, посыпая яйцо солью.

Рэнделл не ответил. Я поглядел на него, он покраснел и смутился.

– Впервые встречаю такого чувствительного полицейского, – сказал я.

– Ешьте побыстрей. Нам нужно ехать.

– Мне нужно еще побриться, принять душ и одеться.

– А не могли бы поехать в пижаме? – ехидно спросил он.

– Значит, Бэй-Сити – город насквозь продажный?

– Это город Лэрда Брюнета. Говорят, он выложил тридцать тысяч на избрание мэра.

– Ему принадлежит клуб «Бельведер»?

– И два игорных судна.

– Но это же в нашем округе, – сказал я.

Рэнделл опустил взгляд на свои чистые, отполированные ногти.

– Мы заедем к вам в контору, – сказал он, – возьмем обе оставшиеся папиросы. Если они еще там. – Щелкнул пальцами. – Если дадите ключи, я съезжу за ними сам, пока вы будете бриться и одеваться.

– Поедем вместе, – сказал я. – Там может быть почта.

Он кивнул, потом сел снова и закурил сигарету. Я побрился, оделся, и мы поехали на машине Рэнделла.

Почта была, но читать ее не стоило. Две разрезанные папиросы в ящике стола были нетронуты. Кабинет, похоже, не обыскивали.

Рэнделл взял обе папиросы, понюхал и сунул их в карман.

– Амтор нашел у вас одну карточку, – задумчиво сказал он. – На обороте там ничего не могло быть, поэтому он не беспокоился о других. Вряд ли он особенно испугался – решил, что вы просто берете его на пушку. Поехали.

30

Любознательная старушка высунула нос из парадной двери на дюйм, старательно потянула воздух, словно уже могли зацвести фиалки, пристально оглядела улицу и кивнула седой головой. Мы с Рэнделлом сняли шляпы. В этом районе такой жест, надо полагать, ставил нас в один ряд с Рудольфом Валентино[17]. Старушка как будто узнала меня.

– Доброе утро, миссис Моррисон, – сказал я. – Можно к вам на минутку? Это лейтенант Рэнделл из управления полиции.

– Господи, даже не знаю, как быть! У меня еще много глажки, – сказала она.

– Мы вас почти не задержим.

Старушка отступила от двери, и мы проскользнули мимо нее в коридор с мебелью из Мейсон-Сити, а оттуда в гостиную с кружевными занавесками на окнах. Из глубины дома доносился запах свежевыглаженного белья. Она очень осторожно прикрыла ведущую туда дверь.

В то утро на ней был сине-белый передник. Глаза ее оставались такими же острыми, подбородок нисколько не увеличился.

Подойдя ко мне почти вплотную, она вытянула шею и поглядела мне в глаза:

– Письма ей не приносили.

Я принял глубокомысленный вид. Кивнул и посмотрел на Рэнделла, Рэнделл кивнул тоже. Потом подошел к окну и взглянул на дом миссис Флориан. Бесшумно вернулся назад, держа шляпу под мышкой, изысканный, как французский граф в студенческом спектакле.

– Не приносили, – сказал я.

– Нет. В субботу было первое апреля. День дураков. Хи! Хи!

Старушка умолкла, хотела было утереть глаза передником, но вспомнила, что он резиновый, и немного расстроилась. Губы ее опять стали похожи на сливу.