Прощай, гвардия! - [74]
И чего, спрашивается, я приуныл? У меня в распоряжении целая армия, мои четыре мушкетера: Карл, Мюнхгаузен, Чижиков и Михайлов. Да с этими людьми мы горы свернем, не то что выведем на чистую воду убийцу!
Глава 23
Первый тревожный звоночек раздался наутро. Меня с рабочим визитом посетил князь Шаховской[12] – советник генерал-полицмейстера Салтыкова. Вместе с гостем пожаловали еще несколько полицейских, но дальше ворот входить они не стали. Стоя возле полицейской кареты, закурили, изредка посматривая на мой дом.
О князе Якове Петровиче Шаховском я слышал много разного. Он неплохо воевал с турками, а дядя его был в изрядных контрах с фельдмаршалом Минихом, попортив тому немало крови. После полученного ранения Яков Петрович вернулся в Петербург, где был обласкан Бироном. Последнее говорило о многом. Наверняка сейчас князь выполнял личное поручение фаворита, потому без слов было ясно, чего от меня добиваются.
Шаховской оказался человеком приличным и прямым. Он объяснил текущий расклад и сказал, что на переезд мне отпущено не больше недели. Если я промедлю – в ход пустят артиллерию более тяжелого калибра.
– Вы уж простите меня, Дмитрий Иванович, – скорбно опустив голову, говорил князь. – Я персона маленькая. Право, мне неловко обращаться к вам по сему поводу, но служба…
– Да не переживайте вы так, – ободрил его я. – Передайте начальству: через неделю меня в Петербурге не будет. Пусть оно не волнуется.
– Это еще не все, – совсем закручинился Шаховский. – Приказано возле дома вашего караул полицейский поставить.
– С какой такой надобности? – удивился я. – Чай, не преступник, чтобы меня под ружьем держать.
– Генерал-полицмейстер сие приказали. Токмо не думайте ничего плохого – Василий Петрович к вам исключительное почитание имеет, однако и они люди подневольные. Герцог Бирон наказал, а как его ослушаешься?! – Шаховской вздохнул.
Он ушел, а двое полицейских остались. Я велел Акулине покормить их. Они по очереди с достоинством перекусывали на кухне, а затем уходили на пост. Насколько я понял, препятствовать моим перемещениям они не собирались. Их появление было условным сигналом от Бирона. Мол, не затягивай сборы.
Я к простым служивым людям всегда относился с пониманием. Салтыков, Шаховской и эти двое полицейских действительно всего-навсего исполняли приказы.
Но была одна трудность. Маша по-прежнему находилась у меня дома. Не удивлюсь, если у «полицаев» имелось на нее нечто вроде ориентировки. Ушаков наверняка об этом позаботился, хоть и не верил в успех.
Сейчас обессилевшая от усталости девушка спала в гостевой комнате, причем в полном одиночестве. Кузену не удалось затащить ее в свою постель. Моральные принципы, касающиеся защиты девичьей чести от посягательств, были у Маши на высоте. Карлу этой ночью не обломилось ничего, кроме пары поцелуев. В этом я был уверен полностью.
Прислуга, жена и кузен получили от меня детальный инструктаж. Девушка на период пребывания под крышей нашего дома стала дальней родственницей Насти. О дальнейшей легализации я мог говорить только с Ушаковым, но сейчас у меня недоставало козырей.
Поскольку слежка за мной не велась, я решил встретиться со всеми, кого собирался втянуть в предстоящее непростое дельце. Местом рандеву выбрал небольшой трактирчик на окраине Питера. Публика там собиралась разномастная, и я вряд ли мог на ткнуться в этом месте на знакомых: сослуживцы находились на войне, с людьми гражданскими отношения у меня как-то не завязывались, за исключением доктора Кука, но тот сюда точно не захаживал.
Мюнхгаузен сгоряча предложил немедленно «открыть глаза императрице», но я отсоветовал, объяснив, что наши слова могут посчитать наветом:
– Пока займемся сбором улик. Вряд ли он будет сидеть на месте, тем более при нынешних обстоятельствах. Где-то да наследит. Главное – не дать ему почвы для подозрений.
Поскольку от командования отрядом особого назначения меня еще не отстранили, я некоторое время мог распоряжаться своими подчиненными. Карл сказался больным и получил десять дней отпуска по болезни.
Поначалу наши старания ни к чему не привели. Балагур вел себя безукоризненно, дошло до того, что я начал сомневаться в том, что напал на его след.
Если бы у меня было больше времени… Две фигуры в полицейских мундирах возле ворот всем своим видом недвусмысленно свидетельствовали, что с этим-то у меня как раз полный облом.
Не помню, кому пришла в голову светлая идея поискать зацепки в родовом поместье предполагаемого Балагура. От отчаяния мы перебирали самые безнадежные варианты. Этот был не хуже других.
В село Бавленское я отправился в компании Михайлова. Гренадер был тем еще пронырой, мог сойтись с кем угодно. Мне крестьяне душу изливать точно бы не стали, зато Михайлов, как никто другой, годился на эту роль. Я завидовал его умению быстро заводить полезные знакомства.
Село было как село. Десяток поставленных почти вплотную друг к другу изб, церквушка, над которой носилась туча крикливых галок, на холме помещичья усадьба под двускатной крышей, несколько хозяйственных построек, кузня и… трактир.
Через Бавленское проходила довольно оживленная дорога. Добирались до столицы купеческие обозы, тряслись дворянские кареты, пастухи гнали стада коров, шагали солдатские команды.
Новый, 1923 год, наш народ встречал уже в новой стране — Союзе Советских Социалистических Республик. Но появление на карте нового государства рабочих, крестьян и трудовой интеллигенции не означало исчезновения старых проблем. Так что Георгию Быстрову есть чем заняться.
Новая командировка приводит Георгия Быстрова в город, который в уголовном мире часто называют Ростов-папа. Однако теперь сыщику из будущего приходится сражаться не только с криминальным элементом, но и с умным и очень опасным врагом.
НЭП, новая экономическая политика, породила не только зажиточных коммерсантов, но и большое количество преступников. Вымогатели, грабители, воры всех мастей вооружены до зубов – только что закончилась Гражданская война и деклассированный элемент ещё живёт по её законам. Когда майор российской полиции Георгий Победин оказался в 1922 году, ему пришлось вспомнить опыт «лихих девяностых». «Ревущие двадцатые» не стали для матёрого опера нерешаемой задачей. Если ты по жизни мент и специально обучен продвинутым методам криминалистики, уголовный розыск будет только рад новому сотруднику.
Трудно стать своим в чужом мире, особенно, если всё против тебя. Вот только опускать руки и сдаваться не в характере Анатолия Ланского. И он ещё докажет всем, что его фамилия многого стоит.
Зона разделила его жизнь на две части. В первой он был военным, во второй выбрал стезю вольного бродяги, сталкера-одиночки с позывным Торпеда. На каждом шагу в Зоне сталкера подстерегает смерть, способная принимать любое обличие. Здесь легко можно угодить в ловушку аномалии, стать обедом мутанта или попасть в силки клана хантеров. Только опыт и везение помогают сталкеру вернуться домой с хабаром. Торпеде не занимать ни того, ни другого. Он получает предложение, от которого не сможет отказаться: найти и уничтожить легенду Зоны – неуязвимого Черного призрака. Но новое задание обернется для Торпеды игрой на выживание.
Все шло как надо: из двадцать первого века он попал в нужное время и нужное место – Советскую Россию 1922 года. На его счету раскрытые сложные дела и поимка особо опасных преступников. Но происходит сбой, и классный опер вдруг оказывается никому не нужным. Необходима серьезная и хорошо продуманная реализация, чтобы снова вернуться в «обойму».
Ранним утром в круглосуточный магазин на окраине Сеула входит девушка. У нее разбит нос, щека порозовела, как от удара, на внутренней стороне бедра сквозь синяки виднеются татуировки. Этой девушке, Ко Ынсе, предстоит пережить еще не одно утро субботы, провалившись во временную петлю из воскресенья назад в субботу 7 июня. За восемь суббот она станет участницей ужасающих событий, попытается спасти жизнь девушке, раскроет убийцу и тайную секту, обретет настоящих друзей, влюбится и примет себя такой, какая она есть.
Рассказ о похождениях весьма странного попаданца, который не факт, что таковой. В весьма странном мире, весьма замороженном, во многих смыслах. Магия — есть, антураж 19 века — есть. Даже романтика и профессорство, в определённом смысле, есть. Но всё несколько замороженное или отмороженное — вопрос точки зрения.Примечания автора: Итак, это продолжение похождений Грея Отмороженного из "Минус 20 градусов по Кельвину", точнее, скорее всего, его. Отсылки на книгу встречаются в тексте, но в целом — произведение самостоятельное.
Третья книга о приключениях нашего современника в период Гражданской войны. Суровые годы приходят борьбы за свободу страны… Самое трудное жить во время перемен, а я попал в самое горнило распри, застрял на крутом переломе. Эпоха Доблести, Подвигов и Славы подходит к концу и на смену ей идёт эпоха Подлости, Коварства и Предательства. Восходит Солнце Нового Мира и под его жуткими лучами гибнет всё героическое и культурное. Начинается новая Эра культа "кухарок", Серости и Посредственности. И что тут можно предпринять?
В своих прошлых жизнях я много внимания уделял магии и женщинам. Особенно женщинам! И они любили меня… …до того, как я воскрес в новом мире. Здесь я обнаружил, что в моем теле нет ни капли магической энергии. Для местных мужчин она смертельна! От нее спасают лишь каменные стены тесных резерваций. А вот местные женщины — все маги. Они прекрасно живут отдельно от мужчин. Большую часть жизни в тех совершенно не нуждаются. Не нуждаются и во мне! И это мне не нравится. Как же я, бывший темный властелин, буду жить в ТАКОМ мире? Уверен: очень даже неплохо.
Молодой студент волей судьбы или, скорее, после смачных затрещин от одного быдла попадает в другой мир. И если бы ему дали нормальное, взрослое тело, но нет. Высшие силы, создатели, демиурги закидывают его в маленькое, хлипкое тело человеческого детеныша. Ооо, это полный мрак, но гг не отчаивается. Сжав свои стальные яйца покрепче, он растет, развивается и, благодаря своей неимоверной любознательности, узнает окружающий, чуждый для него мир. На его пути будут встречаться кровожадные ихоры, чудовищные зазывалы и множество других ужасающих монстров!ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: Произведение перегружено инвективной лексикойПри создании обложки вдохновлялся образами, предложенными автором.
Продолжение приключений попаданцев в начале ХХ века.
Хан Батый назвал этот город «злым». Ещё нигде его войско не встречало столь ожесточённый отпор. Русские витязи отважно бились на крепостных стенах маленького Козельска, защищая его от несметных полчищ кочевников. Семь долгих недель длилась осада. Потом город пал. Ворвавшись в Козельск, завоеватели не пощадили никого, даже грудных детей. И вот появился шанс переиграть тот бой, навсегда изменив привычное русло истории. На помощь далёким предкам отправляется отряд российского спецназа во главе с майором Деминым. Их всего пятеро против десятков тысяч, задание выглядит форменным самоубийством.
На дворе лето 1735 года. «Бироновщина» — страшное время для страны. Люди исчезают по ночам, дыба и раскаленные клещи палача в Тайной канцелярии не знают отдыха. Смутный период накануне русско-турецкой войны, когда ловкий и предприимчивый человек со шпагой и пистолетом может круто изменить свою судьбу — и судьбы страны. Курляндский барон Дитрих фон Гофен, решивший попытать счастья в «варварской и дикой Московии», готов рискнуть головой и пройти любые испытания, чтобы предотвратить дворцовый переворот «дщери Петровой» — беспутной Елизаветы.
Действие происходит в 1735-м году, во времена пресловутой «бироновщины». Восемнадцатилетний дворянин Елисеев начинает свою карьеру в Тайной канцелярии. Умному, честолюбивому и умеющему за себя постоять юноше не по душе бумажная рутина службы, и фортуна дает ему шанс проявить себя. Помощь приходит откуда и подумать было нельзя. Из нашего времени, из 21 века, к нему, в век 18-й, попадает его потомок из рода Елисеевых. У одного — природный ум и сила, у второго — дедуктивные способности и криминальные познания, опережающие текущую эпоху.