Прощай, гуня-кандальник - [65]

- Ладно, дай подумать... - произнесла Раиса Ивановна и задумалась, как бы что-то вспоминая. - Мне прабабка моя рассказывала, что её мать видела, как в деревне ведьму-гадуницу в тело возвращали. Сейчас на тебе попробую. Но ты, Люба, для начала села бы куда в другое место, а то навернёшься из-под потолка, костей не соберём...

Любка послушно вспорхнула с гардины и перелетела на сиденье кресла.

Раиса Ивановна, ехидно улыбаясь, только качала головой.

- Вот не обижайся на меня, но ты мне сразу не понравилась... Говорила я Алексею, что не так ты проста, как кажешься... Но кто же мать послушает?!

Любка опустила чёрную блестящую голову и, словно поторапливая родственницу, постучала клювом о деревянный подлокотник кресла..

- Да не торопи ты меня! - обиделась Раиса Ивановна. - Не так всё просто... Есть молитва "Да воскреснет бог", но читать её в твоём случае следует с конца. Поэтому я её для начала напишу, а затем - прочитаю.

- Правду говорит, - подхватил Гуня. - Как же я сам не вспомнил?! Эта молитва читается во время бесовских искушений и нападок, когда человек знает, что в жизнь его вмешалась нечистая сила. А чтобы нечисть обнаружить - с конца читать следует. Не врёт старуха!

Раиса Ивановна, взяв с прикроватной тумбочки ручку и блокнот, задумчиво шевелила губами и, вспоминая каждую строчку, записывала её на листке.

Гуня пристроился рядом и контролировал процесс, добросовестно повторяя каждое из появляющихся на бумаге слов.

- Да воскреснет Бог и расточатся врази Его, и да бежат от лица Его ненавидящие Его. Яко исчезает дым, да исчезнут; яко тает воск от лица огня, тако да погибнут беси... - шептала Раиса, записывая молитву...

Вдруг ночную тишину пронзил резкий звук тормозов. Хлопнули открывающиеся дверцы автомобиля. Громкий топот нескольких ног застучал по лестнице. Кто-то из постояльцев недовольно выругался по-английски.

- Захлопни пасть! - тут же отреагировал незнакомый мужской бас, и дверь Любкиного номера начала сотрясаться под грохотом ударов и пинков.

- Открывай, дура! Не откроешь - хуже будет! - раздалось снаружи. - Госпожа Хайфиц тебя на цепь посадит!

Раиса Ивановна, отбросив блокнот и ручку, заметалась по комнате в поисках укрытия. Не придумав ничего лучше, чем спрятаться под кроватью, глупая женщина легла на пол и с трудом протиснулась под ложе.

Понимая, что сейчас произойдёт непоправимое, Любка разрывалась меж двух желаний: утащить как можно скорее из комнаты записанную молитву или прихватить паспорт - ведь взять в клюв оба предмета разом сорока не могла.

Люба выбрала паспорт...

С трудом удерживая книжицу, она, тяжело махая крыльями, долетела до гостиницы, в которой остановилась Коркина. Аккуратно спикировав на балкон бывшей одноклассницы, Люба оставила документ там, засунув его за стоящий в углу вазон с цветком. После этого вернулась в свои апартаменты в надежде забрать заветный листок с молитвой...

Страшное зрелище, которое она обнаружила в своей комнате, повергло её в ужас. На полу номера лежали три здоровенных амбала с простреленными головами.

Раисы Ивановны нигде не было видно.

Заспанные жильцы апартаментов, напугано переговариваясь на всех языках мира, толпились у распахнутой настежь двери с поломанным от удара наличником. Кто-то вызывал полицию, кто-то истерил и принимал сердечные пилюли...

В этой суматохе никто из гостиничных зевак не обратил внимания на то, как пернатая воровка, влетевшая через балконную дверь, схватила листок бумаги и вылетела прочь, растворившись в ночном небе курортного городка.

***

Возникший в темноте Егорий понял всё сразу. Глядя на исписанный мелким почерком листок и не задавая лишних вопросов, основоположник фамилии Кандальниковых приступил к чтению молитвы. Надо отдать ему должное - прапрадед постарался! Ни разу не сбившись и не перепутав ни единого слова, он дочитал написанное с конца до начала без единой ошибки. А когда наконец поднял глаза от бумаги, то облегчённо вздохнул - рядом с ним стояла его ненаглядная Любочка, живая и невредимая.

- Спасибо, Гуня, - благодарно произнесла девушка. - Я уже боялась, что останусь навсегда сорокой, - грустно пошутила она и, бережно свернув бумажку, спрятала в кармане изрядно помятого сарафана. - Завтра же выучу наизусть, мало ли... Зачем рисковать? - твёрдо заявила она.

- Кто там? - хриплым сонным голосом испугано поинтересовалась разбуженная Коркина и, присев в кровати, включила ночник.

Через стеклянную балконную дверь, глупо улыбалась, на неё смотрела бледная и растрёпанная Кандальникова.

- Приснится же, - пробурчала Ирка и, рухнув головой в подушки, перевернулась на другой бок, отворачиваясь к стенке.

- Крепкая баба... - одобрительно похвалил Гуня. - Такую оглоблей не перешибёшь! Не закричала даже... - и обратился к Любаше. - Что делать-то будем, внученька? Неужто под дверьми по-собачьи утра дожидаться станешь?

- Не стану, - пообещала Любка и, просунув руку в приоткрытое окно, осторожно открыла балконную дверь.

Бесшумно ступая босыми ногами по пушистому ковролину, Любочка дошла до кровати, на которой, сладко посапывая, спала Коркина. Опустившись на колени, легонько потрясла Ирину за плечо.