Прощай, Ариана Ваэджа! - [30]

— Вы ведь видели в музее все предметы, Павел Ильич… Помните рубящие орудия, так называемые чоппинги? Так вот это отсюда! Примитивные, конечно, сделаны из галек кварцита… но все же… Они как раз и свидетельствуют, что здесь жили люди триста тысяч лет назад!

— Да, видел, и все же верится с трудом, что еще в эпоху палеолита в этих краях ступала нога человека! Насколько помню, природные условия были не самыми благоприятными…

— Это в позднем палеолите климат начал меняться! — осторожно высказался Арбенин. — А в раннем был вполне пригодным… И с потеплением даже появилась в тундро-степи пыльца дуба, липы, вяза, граба… Может, и других деревьев…

— Да-да, конечно! А с похолоданием — трав, березы, сосны, ели… — Кондратьев с легкостью поддержал своего коллегу. — Видимо, потому и слои почвы отличаются, что климат менялся… И не один раз.

— Когда в музее я проходил мимо вас, Павел Ильич, вы разглядывали кости древнего трогонтериевого слона. Помните, в центральном зале? — продолжал рассуждать Потапенко. — Так вот, эти кости — тоже найдены в этом кургане!

— Да что вы говорите?

— Да-да! Именно в этом! Вот вам и доказательство наличия ранних стоянок человека! Да, и кстати… вы ведь не будете возражать, что уже после трогонтериевого слона появились мамонты и шерстистые носороги? А еще позже — северные олени, бизоны, сайгаки, наконец, лошади?

— Конечно, не буду, Федор Алексеевич, — Кондратьев смиренно сложил руки лодочкой, словно уже собирался давать клятву.

— Эх, откопать бы скелет такого слона! — задумчиво произнес Арбенин.

— Если где-то найдены кости, то, думаю, и до скелета недалеко! — оптимистически ответил Потапенко. — Не мы — так наши потомки раскопают, вот вспомните мое слово!

— Федор Алексеевич, — Арбенин так не хотел менять тему, — а вы ничего не сказали о таком необычном животном эпохи палеолита как… тигролев. Водился ли этот зверь здесь?

— Конечно! Как и пещерный медведь… Или вы в этом сомневаетесь?

Незаметно за разговором, Потапов, Кондратьев и Арбенин медленно двигались вокруг холма. И вот, почти обогнув его, когда уже приближались к южной стороне, довольно пологой, в отличие от восточной, услышали возглас биолога Борисова:

— Господа, смотрите, что я нашел!

«Опять «ведьмины круги»? — промелькнуло в голове у Арбенина. — Вечно он на что-то натыкается…»

Когда они втроем подошли к биологу, возле него уже собралась вся группа. Окружив Тихона Павловича, они внимательно разглядывали что-то очень маленькое, лежавшее на его ладони.

— Покажите же, что там у вас? — Павел Ильич слегка раздвинул круг, взяв под локоток практиканта Сиротина. — Богдан, дай пройти!

— Вот, смотрите, камешек вывалился, когда я скребком работал… Прямо от затвердевшего слоя почвы…

На его ладони лежал размером с ноготок нежно-зеленый камешек, и когда на него попадали лучи полуденного солнца, его шелковистый зеленый цвет казался нежно-голубым.

— Красивый! — выдохнул Павел Ильич.

— Явно драгоценный! Смотрите, как играют блики! А еще… он излучает какое-то тепло! А если и обработать, то тогда цены нет! — продолжал рекламировать свою находку биолог.

— Нет, не похоже, что драгоценный! — сделал заключение Скорожитовский, «правая рука» Кондратьева.

— Неужели это… — начал Арбенин, но потом передумал высказывать свою мысль.

— Нет уж, говорите, Николай Петрович, — зацепился за его фразу Леонтий Иванович. — Я вот, например, думаю, что этот камень не драгоценный, потому что у моей Натальи есть несколько украшений с топазом и аквамарином, и они более прозрачные… А этот — матовый… Так вы где-то видели такой камень?

— Да! В… минералогическом кабинете нашего университета…

— Неужели? — в голосе пермского публициста Потапенко появилось крайнее удивление. — Да, я наслышан о том, что у вас очень богатая коллекция камней… И что же, как он называется?

— Если не ошибаюсь, конечно, это… амазонит… Полудрагоценный поделочный камень. Из него делают самые разные ювелирные изделия — бусы, подвески, серьги, брошки… А еще — шкатулки, табакерки, вазы…

— Вы так прозаически говорите, Николай Петрович, — вставил реплику в паузу биолог Борисов. — Но, чувствую, знаете нечто такое…

— Какое? — переспросил Арбенин.

— Такое… мистическое… Почему камень назвали амазонитом, а? Его явно носили амазонки! Думаю, вы не просто так заглянули перед экспедицией в минералогический кабинет… Наверно, почитали какую-то литературу обо всех экспонатах? Или хотя бы о тех, которые… ну… очень интересны… — Тихон Павлович сделал заговорщическое лицо. А в его глазах светилось явное желание поднять как можно выше статус своей находки.

— Насчет легендарных амазонок есть расхожие версии…

— А лично вы склоняетесь к какой-нибудь? — не унимался любитель всего таинственного Борисов.

— Конечно! У каждого человека, тем более — ученого, должна быть своя точка зрения. Так вот, очень интересно, что амазонит обнаружили при раскопках скифских курганов от Нижнего Дона до Южного Приуралья… Получается, что именно там, где, по преданию, и жили амазонки…

— Откуда вы об этом узнали? Читали труды Геродота? Или же Птолемея? Или Плиния? — пермский публицист Потапенко явно владел этим вопросом не хуже. — Ну же, не скрывайте от нас такую интересную информацию, Николай Петрович!