Прощание в Дюнкерке - [32]

Гизевиус поклонился первым и первым зашагал прочь.

XVII

Когда Чемберлен, прервав переговоры, направился к дверям, Гитлер действительно не мог встать. Начинался приступ бешенства, который сковывал движения. Внутри все клокотало, он готов был швырнуть в эту удаляющуюся к двери горделивую фигуру пресс-папье, подсвечник, бронзулетку с пасторальной сценкой — все, что было под рукой.

За Чемберленом захлопнулась дверь, Гитлер дал себе волю. Опрокинул стол, бронзулетка, подсвечник, пресс-папье покатились на ковер. Гитлер выкрикивал нечто бессвязное… Влетевший на крик Геринг ничего не мог понять: фюрер извивается по ковру, грызет ворс, треножник опрокинулся, ковер усеян осколками разбившейся хрустальной вазы.

«Только не хватало, чтобы он порезался о битый хрусталь! — подумал Геринг. — Это будет совсем некстати». Схватил фюрера в охапку и уложил на диван. Нужно обратить на него внимание врачей — или поменять их. Пожалуй, следует посоветоваться с Гейдрихом, у него всегда на примете есть достойные, знающие в своей области люди.

Гитлер хрипел, с губ падала рыжеватая пена.

— У вас насморк, мой фюрер, — с мягкой улыбкой проговорил Геринг, протягивая платок.

— Б-благодарю, — зубы Гитлера отстукивали нервическую дробь. — Я устал. Я устал и хочу пить. Распорядитесь, чтобы мне дали свежего морковного сока.

Геринг крякнул, на его взгляд, куда полезнее была бы хорошая рюмка коньяка.

Дверь широко раскрылась, и вошел Гесс. «Кажется, — отметил Геринг, — он все-таки проводил Чемберлена». Гесс холодно сказал:

— Что ты делаешь, Адольф? Я имею в виду вовсе не это, — он обвел разгромленную комнату тяжелым взглядом из-под бровей. — Что ты делаешь? Ты что, возьмешь на себя смелость сейчас воевать с Англией?

Гитлер отмахнулся. Геринга уж и след простыл, он осторожничал, старался, чтобы все конфликты с фюрером его обходили.

— Чемберлен стар и упрям — я не выдержал, Руди…

— Ты слишком многого хочешь, Адольф, и тебе не хватает гибкости. Мы еще не заработали право решать все сами.

— Ты оговорился, Рудольф. Мы еще не завоевали это право, но мы завоюем… — в глазах Гитлера промелькнул живой огонек, до этого они были, как у мертвой овчарки, остановившиеся и тусклые.

Гесс присел на неудобный ампирный диванчик.

— Я не хотел расстраивать тебя, Адольф, поэтому молчал. Но если ты поссоришься со старым господином, — Гитлер вздрогнул, так называли только покойного президента генерал-фельдмаршала Гинденбурга, — это вызовет не просто протест. Я знаю, несколько наших высших военных искали встречи с Чемберленом перед его приездом сюда. Их цель — просить Чемберлена любой ценой спасти европейский мир, а значит, и Германию. Ты не думал, Адольф, к чему сейчас могут привести твоя запальчивость и твое нетерпение? Бог с ней, с войной на два фронта, бог с ней, с красной опасностью. Есть одно обстоятельство, которого ты еще не знаешь. За несколько часов до вылета из Лондона к нам Чемберлену было сделано предложение завести переговоры в тупик. Не без дальнего умысла, Адольф. Это предложение было сделано одним из сотрудников нашего посольства. Действовал он, разумеется, не только от себя лично. За ним стоят люди из Берлина. Из создавшегося тупика у тебя, уважаемый господин канцлер, есть лишь один выход — в отставку, — Гесс внимательно следил за реакцией Гитлера.

— Кто же вместо меня? — испуганно спросил Гитлер.

— Этого я пока не знаю.

— Кто эти мошенники? Ты знаешь имена?

— Пока нет. Важнее другое, Чемберлен отказался иметь с ними дело. Это означало: он не хотел видеть на твоем месте другого человека. Но что он думает теперь, я не знаю и судить об этом не берусь. Но я кое-что предпринял. Для начала дал старику автомобиль, чтобы он не таскался в тумане по реке.

Гитлер недоуменно вскинул голову:

— Что, у него не было автомобиля?

— Разумеется. Из отеля он прибыл на пароме… Ты ведь это знаешь, — Гесс усмехнулся. — Так вот, дорога через мост долгая, у него будет время обдумать мое предложение. Я просил Чемберлена дать письменные возражения по поводу наших новых предложений. Он, конечно, упрямо твердил, что не желает больше иметь с тобой дело, но я продолжаю надеяться, — Гесс глянул на часы. — Он еще не доехал до отеля. И мы успеем послать паромом нарочного с нашими уступками. Ты же больше не станешь упрямиться, Ади! — Гесс улыбался Гитлеру снисходительной улыбкой.

— Нужно, не теряя времени, написать такой меморандум, чтобы Чемберлен не мог его ни принять, ни отвергнуть. Мы обвиним англичан в проволочках и войдем в Карлсбад.

Появились Геринг с морковным соком и Риббентроп с толстой папкой, куда собирал все, относящееся к изменению чешских границ.

Гитлер жадно выпил большую чашку сока и глубоко вздохнул, словно действительно почувствовал живительный прилив сил.

«Неужели эта безвкусная жижа так действует?» — изумился Геринг, с некоторых пор чувствовавший симптомы переутомления, особенно после обильных трапез и большой охоты.

Незапланированное совещание повел Гесс.

— Что мы хотим? Вот конкретный вопрос, который следует обсудить спокойно, тихо, глядя на вещи трезвыми глазами.

— Совершенно верно, — быстро отозвался Геринг. — Прежде всего нужно указать, что территория должна быть передана вместе с материальными ценностями, размещенными на ней, притом без повреждений и ущерба, в рабочем состоянии.