Прощание славянки - [39]

* * *

Мне хорошо. Мне не просто хорошо. Я кутаюсь в волнах блаженства, которые ласкают меня. Я парю над землей и ощущение свободы от телесной оболочки наполняет восторгом дух. Вижу, как внизу подо мной немецкая овчарка скребет в стык между плитами разрушенного дома, и находящиеся рядом люди начинают суетиться, пытаясь осторожно разобрать завал. Они волнуются, теперь надо извлечь обнаруженного собакой человека, чтобы в ходе разбора завала его не придавило обломками. Этот человек – мой сын Игорь. Он жив. Он будет жить. И самое главное – он простил меня!… Он крепко держится за руку моего коченеющего тела, и я чувствую, что в этом кошмаре моя рука была для него той единственной ниточкой, связывающей с реальностью, которая помогла ему выжить….

Наконец спасатели прорезали отверстие в плите и осторожно вытаскивают из маленькой ниши маленького мальчика. Он крепко держится руками за окоченевшие пальцы вытянувшегося в его направлении как струна абсолютно седого старика. Неужели это я?…

– Смотри ты – дед, поди…. Как старался к внуку подобраться… – бормочет один из спасателей себе под нос.

Спасатели передают щурившегося от яркого дневного света мальчика врачам, изуродованные тела погибших старика и женщины оттаскивают к другим телам и продолжают свою нелегкую работу…

1995 год. Н-ск. Онищенко Геннадий.

Я был откровенно, как идиот, счастлив. Меня поставили в очередь на квартиру. Я был на подполковничей должности. Я получил звание майора налоговой полиции. Я получал пусть ненамного, но больше, чем равный по должности армейский офицер. Но самое главное – я любил свою работу.

Каждое утро я летел на службу, как на крыльях. Не было, как в армии дебилизма, когда каждый, кто выше по должности, лезет тебя поучать тому, в чем сам не разбирается. Свобода окрыляла, дала толчок творчеству, и мы как малые дети по уши окунулись в изучение тонкостей работы спецназа.

К моему удивлению оказалось, что я специалист высокого класса по вопросам вооружения, способам и приемам ведения боя на средней и дальней дистанции, организации охраны стационарных постов, обеспечения безопасности автоколонн и прочим вопросам, которые вплотную решал в бытность своей службы в армии. Все это было пропущено через горнило трех локальных войн и ясно мне как дважды два.

Но еще большего я не знал. И чем больше занимался со своими подчиненными, тем сильнее убеждался, что все знать и уметь невозможно. В любом спецподразделении нужна жесткая специализация. Мы определили дисциплины, общие для всех сотрудников физической защиты и требовали от них отличной физической формы, высококлассных навыков скоростной стрельбы и стрельбы навскидку на короткие расстояния.

В остальном, исходя из личных навыков, способностей, предрасположенности и физического развития каждого сотрудника, разделили их на боевые «двойки», «тройки» и «четверки». Основной боевой единицей была «двойка».

«Двойка» комплектовалась по принципу психологической совместимости и физической подготовленности. «Двойка» тренировалась на захваты и задержания «подозреваемых лиц» в помещении, в ограниченном пространстве, на улице, работала на зачистку и осмотр помещений, упражнялась в вопросах обеспечении безопасности охраняемого лица и прочих необходимых вопросах. И помимо этого специализировалась в каком-то одном направлении. Одна «двойка» специализировалась в горно-штурмовой подготовке, другая в снайперском деле, третья в минно-взрывном деле и так далее.

Мы громко заявили о себе на годовщину налоговой полиции, к которой подготовили показное занятие, и на которое пригласили представителей всех силовых структур. После него нас, как равных, признали все силовые структуры. Не знаю, что приглашенные руководители МВД и ФСБ сказали нашему руководству, но заместитель начальника нашего управления сказал:

– Мы думали, что вы дебилы, которые балдеют в спортзале, а вы оказывается, что-то умеете!

Начальник оперативного отдела был потактичнее:

– Все знали, что мы очень умные, теперь все знают, что мы еще и очень сильные!

Начальник Управления налоговой полиции полковник Ишаковский был типичным «умником», прямо излучающим из себя физическую немощь. Видимо в детстве его часто били, потому что у него сформировался какой-то комплекс неполноценности, заключающийся в шизофреничном стремлении набрать самых лучших бойцов рукопашного боя и постоянно подчеркивать перед всеми, что они всегда стоят за его спиной, и готовы выполнить его любое распоряжение. По характеру был мнительным, подозрительным и мстительным, относящийся к другим людям, как к дерьму, но сам по характеру абсолютно безвольный, неспособный принять решения и добиться его претворения в жизнь. И считающий себя незаслуженно обиженным, так как был глубоко уверен, что заслужил и должен быть генералом, а ему генерала не присваивают! В общем, имел все задатки «большого» начальника.

Я верил в то, что налоговая полиция – непродажный орган и гонял своих подчиненных, готовя к «войне» с криминальным миром, так как рано или поздно, мы должны были с ним перехлестнутся.

Но однажды эта сладостная эйфория окончилась. На должность начальника одного из оперативных отделений Управления пришел молоденький мальчик с гонором, по фамилии Анцупик, только год назад окончивший университет и получивший диплом о юридическом образовании. На служебном совещании начальник Управления полковник Ишаковский представил его как специалиста-юриста экстра класса, год проработавшего помощником по правовым вопросам полномочного представителя президента в нашем регионе.