Прощание с миром - [9]

В ту же секунду она, как только увидела, что мы на нее смотрим, на дереве оказалась. Подскочила… Но не высоко так. Цепляется за кору коготками и оглядывается на нас.

Мы подбежали к ней, проваливаясь в снег, в канаву. Она еще повыше поднялась. Ненамного. Непуганые белки!.. Охватила сосну лапками и висит. Вниз на нас смотрит. Потом уж, когда палкой стучать стали, она взлетела вверх.

Мы ее начали гонять, а она знай прыгает по соснам, с одной ветки на другую… Тишина вокруг, безмолвие, ни один сучок не шевельнется, и одна только эта, среди белого снега и зеленого леса, кувыркающаяся в засыпанных снегом ветвях белка… И что странно — все вблизи двора держится… Кружит… Дошла до угла забора и обратно во двор.

Тут мальчишки как раз шли по дороге, из школы возвращались. Мы их позвали.

— Ребята, хотите белку поглядеть?..

Им, конечно, интересно! А они — отмахнулись: подумаешь, мол, что мы не видели… Она тут живет, на башне… Их там много.

Да, во дворе у нас водонапорная башня, кирпичная. Прямо в соснах, в самой густоте, в зелени краснеет; даже чуть выше этих сосен. Мы когда подошли ближе и взглянули вверх — там, на стене башни, под крышей, под карнизом, этих рыжих белок как муравьев…

Мы вернулись на тропу, те равнодушные мальчишки ушли, и белки нашей тоже не было… Она, видно, скрыто добралась до своего гнезда, под крышу башни.

И тут только мы вспомнили и удивились, что белка такая неправильная. Красная. Теперь мы даже удивились тому, что мы не сразу обратили внимание на это.

В самом деле, почему же не серебристая, не серенькая, почему она не вылиняла?.. Ведь пора бы! Давно уже середина зимы. Выходит, что даже на зиму белки, живущие в этой кирпичной красной башне, — в отличие от тех, что живут в лесах, — остаются красными…

Про клеста

Зима выдалась холодная, а два или три дня даже держался большой мороз. Но и в такие дни я ходил на лыжах. Я даже зашел дальше, чем всегда, и, возвращаясь, к тому же заблудился. Попал в самую глушь леса.

А мороз и вправду был сильный. Рот пришлось зажимать рукавицей. Хорошо еще, что колея была старая, натоптанная… Через недолгое время я выбрался на прежнюю дорогу, на свою прежнюю, знакомую колею. Снег скрипел, лыжи хорошо скользили. Я шел и шел под навесом длинных низких веток. И вдруг я увидел, как впереди что-то тихо перелетело с одной ели на другую. Я тотчас придержал лыжи и вгляделся: внизу, на темной коре, у самого комля, сидела какая-то серая птица. Как дятел, держалась за дерево. Стоймя.

Я взмахнул лыжной палкой, чтобы ее спугнуть, но она не улетела. Я подумал: «Замерзает она, что ли?» И, перекинувшись с лыжами ближе к дереву, как можно осторожнее сгреб птичку. Захватил ее на стволе.

Она и не пыталась улететь, как видно, совсем замерзла.

Я сначала ее держал в руках, палки пришлось мне взять под мышку. Но идти долго так я не мог, руки у меня мерзли. Я посадил было птицу за пазуху, но едва только я пошел вперед, как испугался и остановился, боялся, что задушу.

Тогда, сняв с себя шарф, я закутал ее. Но и так идти было неудобно; и тогда по-другому сделал. Снял с головы шапку, шарф надел на голову, а птичку посадил в шапку.

Шапку привязал тесемками за пуговицы, сунул руки в карманы и так пришел домой.

Шел и все думал: что за птицу я такую везу? Почему она не летает?

Хотя птичка была довольно большой, мне показалось, что это птенец… Ножки — тоненькие-тоненькие. И желтые. И коготки узкие, длинные… Но откуда же зимой-то ему взяться! Зима — и птенец. Зимой вроде бы птенцов не бывает. И решил, что во всем этом надо разобраться…

Пришел я домой. Шапку с птицей положил на кровать, сам стал раздеваться.

Но едва положил на кровать шапку, как птица оказалась на стене. Странная какая птица! В тот же миг перескочила на ковер. Над кроватью.

И сразу забарабанила, сразу стала долбить стену. Довольно сильно застучала.

Клюв у нее был тонкий, кривой. Белое такое шильце.

Вот же голова! Живу рядом с лесом, а ничего не знаю.

Что такое я притащил? Смешное что-то… Должно быть, недавно родившееся. Похоже все-таки, что птенец. Но откуда же зимой, в конце февраля?

Из гнезда, что ли, он вывалился?

Совсем беспомощный. Взрослый и не замерз бы! Конечно же, это птенец, растрепанный, пухлый, но почему же зимой? Так я сидел и рассуждал. Какой же детеныш зимой…

Я попробовал было дать ему простокваши, но он ничего не ел.

Это лишний раз только убедило меня в том, насколько он мал и беспомощен…

Я уже себя ругал, что унес его от гнезда.

Заранее принялся создавать ему обстановку, сунул еловую веточку за ковер, чтобы ему было за что держаться, легче сидеть. И чтоб было как в лесу!

Но птенец мой ничего не ел, на ветке сидеть не стал, да и за ковер держался слабо.

Я уж хотел было тащить его обратно. Надо же было сделать так неосмотрительно: взялся спасать птицу, не зная о ней решительно ничего, и унес ее от матери.

Я бы, наверно, так и поступил, но довольно быстро, через час после того, как я его принес, он вовсе отцепился от ковра… Он еще был жив и сидел на кровати, но через час я уже вынес его и положил в коробке под елку в снег. Он умер.

Я хотел ведь сделать как лучше, хотел помочь ему… И вот так неладно получилось…